Моя вечная жизнь - Елена Логунова

Как филолог я вижу здесь проблему терминологии: похоже, не существует такого слова, которым можно было бы назвать то, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, не опускаясь до пошлости. Либо омерзительная площадная брань – либо почти столь же отталкивающие медицинские термины, которые сводят все к чистой физиологии. Мы как будто отделили тело от души и механически разграничили сферы их влияния: ему – секс, ей – любовь.

Да, любовь в нашем обществе – одно из базовых понятий. Мы привыкаем им оперировать с детских лет – выпрашивая разрешение съесть конфету вместо котлеты, объясняя желание взять с собой в кроватку облезлого плюшевого медведя, упрашивая родителей завести щеночка, отвечая на бестактный взрослый вопрос: «Кого ты больше любишь – маму или папу?» Подрастая, мы учимся любить Родину, Бога (как вариант – Партию и Вождя), искусство, природу, человеческий гений и братьев по разуму. И за многообразием видов духовной любви постепенно теряется основная, главная, воистину первоначальная – телесная. Та, которая между мужчиной и женщиной, и никак иначе.

А ведь она существует – и еще как! Вдохновляет поэтов, художников и музыкантов, мотивирует ученых, политиков и бизнесменов. Юные видят ее во сне, а зрелые ради нее от сна отказываются. Но говорить об этом не принято, и в общем ряду одноименных чувств телесная любовь рассматривается как низменная, грубая, животная.

При всем уважении к любовям возвышенно-бесплотным хочу заметить, что только примитивный вариант А способствует продолжению человеческого рода! Лишь это древнее волшебство подчиняет себе могучую силу, о существовании которой я уже точно знаю, а современная наука подозревает, но объяснить ничего не может и маскирует свою беспомощность рассуждениями о феромонах, флюидах, магнетизме, энергетическом обмене, химической формуле любви и тому подобных премудростях.

Скажу так, как понимаю: секс – это ключ к могуществу, более великому, чем власть королей и президентов. Но пользоваться им мы не умеем! Никто не умеет. Бессмертные древние даосы и ветхозаветные персонажи, жившие по семьсот лет, вероятно, были-таки в курсе дела, но до нас их знания дошли в несущественных обрывках. Однако наше огорчительное невежество не отменило существования Силы, и порой кто-то нащупывает путь… Нащупывает – но и только.

Я уверена: даже мы – те, кто благодаря подсказке, по наитию или случайно приоткрыл завесу тайны, используем Силу неправильно. Даосские старцы в своих трудах утверждали специальные сексуальные практики как верный способ продления жизни и сохранения молодости! Впрочем, мои партнеры, слава всем богам и их разноцветным ангелам, в подавляющем большинстве тоже остаются живехоньки и даже не жалуются на самочувствие. Обычный, не ангельский, просто человеческий секс при хорошем исполнении никому не вредит.

Павел нежно провел ладонью по моей спине и мягко подтолкнул, побуждая повернуться. Я вынула лицо из увлажнившейся подушки, повернулась и обняла мужчину, обладающего, помимо прочих достоинств, редким даром – великодушием. Понять без объяснений и простить без оговорок – это умеют немногие.

– Когда-нибудь… Не сейчас, потом… Ты расскажешь мне, как это было? Я имею в виду, когда это случилось с тобой.

– Я могу рассказать тебе прямо сейчас, – я со вздохом положила голову ему на грудь и повозилась, устраиваясь поудобнее. – Как ни странно, это очень просто…

Сказав так, я замолчала, потому что вдруг поняла, что говорю неправду.

Это было и очень просто, и крайне сложно. Точнее сказать, неимоверно странно, непривычно – и в то же время совершенно естественно, как… Ну, как будто до этого я всю жизнь дышала благодаря аквалангу, по привычке не испытывая никакого неудобства и даже не подозревая, что может быть иначе, и вдруг вынырнула из давящей глубины и вдохнула свежий воздух полной грудью! И дышать нормально оказалось очень легко и незабываемо просто.

Хотя уж если продолжать аналогию, то я не сама вынырнула – меня вытолкнули. Сама я не нашла бы этот путь наверх, меня провел Даниэль. Вот в чем была главная сложность: в крайне маловероятной возможности сделать это без посторонней помощи, без всякой подсказки. Я чувствовала – потенциально магия Силы доступна всем, и знала – она навсегда останется с каждым, кто поймет принцип и прочувствует механизм ее действия.

Вот, например, в детстве и юности мне часто снилось, что я летаю, но не так, как это делают птицы, самолеты, воздушные змеи или надувные шары. Ничего подобного! Я взлетала усилием воли и напряжением какого-то неведомого органа, тянула себя вверх, преодолевая земное притяжение, и это был не очень простой, но настолько естественный и правильный процесс, что я не раз пыталась повторить его наяву.

Я вставала на нагретый солнцем большой камень на мелкой воде у безлюдного морского берега, расправляла плечи, вытягивалась в струнку, закрывала глаза и пыталась поймать то самое настроение-самочувствие-ощущение, за которым во сне неизменно следовал полет. Иногда на один миг мне казалось, что на этот раз я смогла, что каменная твердь уже уходит из-под ног – на волосок, на миллиметр, на самую малость…

Но уже в следующую секунду звенящую ликованием тишину в ушах сменяли насмешливые крики чаек, размеренное стрекотание цикад и отрешенный плеск воды, а камень, который так никуда и не девался, обжигал мне пятки.

И все же, все же: я верила, что могу это сделать! И, кажется, до сих пор верю. Нет – теперь уже точно верю!

– А конкретнее? – Павел все еще ждал и жаждал объяснений.

– Конкретнее…

Я вернулась в реальность. Волшебство испарилось, в сухом остатке осталось невнятное:

– Основное ощущение – если превращение началось, то остановиться невозможно. Все остальное неважно, ничто не имеет значения, тебя несет в стремительном потоке, и это такой драйв! Или кайф? Не подберу правильного слова.

– Ну, вот! А еще писательница! – Павел тихонько щелкнула меня по носу.

Я облегченно вздохнула:

– Как здорово, что ты можешь шутить!

– Чувство юмора – то, что отличает нас от животных.

Это было сказано с комической важностью.

– Не только чувство юмора. Вообще чувства! – поправила я.

– И у меня они есть, – шепнул он, обнимая меня крепче.

Чем еще хорош качественный человеческий секс – он позволяет хоть на время отключить разум, который тоже отличает нас от животных, но зачастую очень мешает наслаждаться жизнью.

Максимилиан Торн был парнем неглупым. Глупый не сумел бы построить прибыльный бизнес без всякого начального капитала, на одной лишь мужской привлекательности. Правда, помимо внешности, у Макса за широкими плечами были три года обучения в Сорбонне – потом мамочкины деньги кончились, и с мечтой о карьере специалиста по художественным переводам пришлось расстаться.

С полгода Макс болтался в богемной тусовке, ночуя то у одного приятеля, то у другого, перебиваясь эпизодическими заработками с модных показов и фотосессий. Потом он встретил свою первую «кормилицу», как цинично называл всех этих женщин про себя.