Недотрога для хищника - Лили Ред

Я испугалась. Нельзя туда. Совсем нельзя вдвоём.

— Макс, я побегу. Не нужно провожать, до метро пять минут бега.

Он стоял рядом со мной и по его взгляду было понятно, он не хочет меня отпускать. Но я не могла позволить проводить себя. Это что дразнить хищника открыто, страшно и непредсказуемо.

Он сжал челюсть и мне стало обидно, да черт подери. Почему я так поступаю, когда хочу чтобы Макс меня проводил. Я лишь подошла, потянулась на носочках и чмокнула его в щеку.

— Правда. Не стоит. Потом.

И пошла быстрым шагом на улицу.

Но стоило мне выйти из ресторанчика, перед входом увидела “Мазду” и Марса за рулем. Он поманил пальцем, а я, не желая садиться к нему в машину, помотала головой, показав на часы, и пошла в сторону метро. Я почти бежала, не хотела, чтобы Макс и Кристина видели, что я опять села в «Мазду». У них и так появляются вопросы. А еще у меня было подозрения, что там Суворов. А если они ещё каким-то образом видели поцелуй?

Что же будет?

Быстро забежала в вагон и села отдышаться. Нужно проехать несколько остановок, и я должна привести себя в порядок перед тем, как показаться на глаза отцу. Несколько раз провела по волосам ладонями, приглаживая их, достала зеркальце и посмотрела в него. Глаза лихорадочно блестят, щеки красные, а губы искусанные.

Боже, я сама поцеловала Максима. Не он меня, а я его. Сама… просто потому что захотелось! Вспомнила его небольшой шок и улыбку растягивающуюся на лице, стало приятно на душе.

Выбежала из метро и вошла в клинику. Надела сразу бахилы и пошла на поиски своих.

Мачеха уже была на месте, и, только я вошла в отделение, брат сразу побежал ко мне навстречу.

— Привееет! — закричал на весь коридор и впечатался в меня с разбегу, крепко обнимая за талию.

Вся больничная атмосфера начала давить и в голове сразу стали появляться плохие мысли. Папа…

— Привет… — На глаза навернулись слезы. Если… Боже, я не хочу думать о плохом… Я не хочу ни с кем расставаться.

— Мий… — Мачеха смотрела на меня, и по проступившим на глазах слезам я поняла — она была уже у папы.

— Как он?

— У него пару часов назад случился второй приступ,

Я сильнее сжала брата, пытаясь остановить дрожь в руках. Этого не может быть… Не с папой.

— К нему можно?

Она отрицательно мотнула головой и, подойдя, положила руку на плечо. Я чувствовала, как ее пальцы дрожат, и это волнение передавалось мне и затапливало сердце. В эту минуту персонал оживился, и все стали торопится куда-то. Я смотрела и не могла понять, почему такая паника.

— Останься с братом, — коротко бросила мачеха и пошла туда, куда бежали все.

Мы сели с братом на лавочку возле палаты. В полной неизвестности просидели час. Потом показалась мачеха и доктор. Мы тут же подскочили к ним, и по их молчание и бледному её лицу я поняла, что произошло. Тут не нужно лишних слов. Стоит лишь посмотреть вполне слез глаза Кристины и полному сожалению взгляду Емельянова.

— Я к нему. Пустите? — прошептала, смотря то на нее, то на дока.

— Да.

— Мий. Может, не стоит? — мачеха схватила меня за руку.

— Стоит.

Хоть из моих глаз текли слезы, но я должна была увидеть отца. Я должна это сделать. И вообще я не должна была сидеть в кафе с друзьями, а сразу бежать сюда. Я могла увидеть его, поговорить, а не трястись от страха перед Суворовым.

Вошла в палату и видела папу уже без приборов. Я хотела сделать шаг… но не могла подойти ближе. Не могла. Меня будто парализовало.

— Прости, пап…

Я выскочила в коридор и столкнулась с Марсом.

— Зачем бежала? Это бесполезно, — он говорил тихо, а сжала его футболку в кулак, пока пыталась бороться с дрожью во всем теле. Меня сейчас не волновали его слова. Не волновало, что дальше будет. Это все такой бред на фоне того, что случилось.

— А мне плевать на тебя, на него, на все. Понял?

— Мия? — голос мачехи раздался неожиданно, я повернула голову и сквозь слезы увидела ее растерянное лицо. — Это кто?

— Знакомый. — Я, пользуюсь минутным замешательством, ускользнула от него, подхватив мачеху под руку. — Прощай, Марс.

Мы ушли из больницы. Пока я находилась у папы, мачеха договорилась насчет похорон. Приехали домой, и меня будто переклинило. Я сидела в своей комнате и не понимала, что происходит. Слез не было, в голове только одна мысль: “Если меня не станет, ты должна сбежать”.

Я не представляю, как смогла бы это сделать…

Оставить мачеху, брата, учёбу и сбежать? Вот так просто? Был человек — нет человека? Так что ли? Не смогу.

Я действительно перебирала все варианты. Но не могла решится. Ни на что. Пока дверь моей комнаты не открылась и не вошла Кристина, моя мачеха.

— Я хотела с тобой поговорить, Мия. Серьёзно.

— О чем? — в глубине души я надеялась, что она не станет говорить про папу.

— Мия, ты должна меня понять. И соглашусь с твоим мнением, только подумай хорошо. Мы уедем обратно на Юг и останемся жить там. Я не знаю, чувствовал ли твой отец, что… Но ты знаешь, что мы купили там дом. Я не смогу быть тут… Ты можешь поехать с нами, а можешь остаться. Только пойми, я тебя не брошу, буду перечислять деньги на карту, чтобы оплачивала дом и на что жить.

— Я не поеду, — уверенно ответила, потому что даже не рассматривала это.



Она кивнула, а мне больше нечего ей сказать, поэтому она развернулась и ушла к себе. Мачеха приходила несколько раз в комнату, звала на ужин и держала в курсе подготовки похорон. Я молча слушала и отворачивалась, едва за ней закрывалась дверь. Не могла отвечать ни на звонки, ни на смс — полностью погрузилась в себя и свои мысли.

И теперь я поняла.

Я должна сбежать.

Мне удалось отдохнуть всего пару часов. Глаза просто не смыкались, пока под утро меня не вырубило. Но только прозвенел будильник я мигом подскочила, как заведенная. Сегодня похороны.

Меня трясло, мысли не давали покоя. Я долго думала о папиных словах, и все же приняла взвешенное, как мне казалось на тот момент, решение уйти… Ночью трясущимися руками собирала вещи и ревела — вот так просто оставить все и сбежать… Но я должна, ведь неизвестно, что взбредет в голову Марсу или Суворову. И меня никак не отпускала мысль, что папа ушел так стремительно не по собственной воле, хоть в выписке о смерти стоял диагноз “Инфаркт”. У него никогда не болело сердце, никогда… Может, отец знал больше, чем мог сказать? Мачеху они не тронут, а я для чего им? И почему именно я?

Похороны организовали быстро. На них пришло много его коллег и еще какие-то незнакомые люди. Я часто моргала, все еще не веря в то, что происходило. Люди все приходили и приходили, говорили слова соболезнования, а я была в прострации, будто это все не со мной. Мне казалось, что это все постановка, кино… Триллер, не меньше…