Фальшивое счастье - Лина Эрали

как Константин объявился с букетом цветов прошло чуть больше часа, но столько всего уже произошло. Адреналин бьет по венам, эмоции зашкаливают и сейчас желание снова почувствовать его близость и вкус губ настолько невыносимо, что наплевав на все целую его сама.

Мужчина не оттаивает, не отвечает на поцелуй и разочарование от этого столь острое, словно ножом по сердцу. Но стоило мне немного отстраниться, как он наваливается на меня и целует. Жесткими жалящими поцелуями. На интуитивном уровне я понимаю, что он все еще заведен после конфликта с Артемом и мягко, успокаивающе провожу руками по плечам, глажу мощную шею, зарываюсь пальцами в жесткие волосы.

И это действует. Напор ослабевает и губы Константина уже не наказывают, а целуют именно так, как я хочу. Страстно, но чувственно. Руками он исследует мое тело и на этот раз удар на себя принимают ягодицы. Он сильно сжимает их, прижимает к себе, толкается мне на встречу. Я чувствую его возбуждение, очень сильное и от этого завожусь сама.

Из меня вырывается стон, когда он начинает целовать мою шею. Мне настолько хорошо, абсолютно все равно, что мы находимся в какой-то каморке с посудой. И все же немного паникую, когда он быстро расстёгивает джинсы и пробирается мне в трусики.

— Т-шш, все равно не отпущу, — хрипит мне в шею. Вздрагиваю от его прикосновения, электрический ток проходит по телу, даря неимоверное удовольствие. — М-м-м, какая же ты мокрая, — промычал он, словно ему больно.

Наверное я дура, но в этот момент радуюсь, что утром надела широкие джинсы. На мгновение Вересов отрывается от меня, словно сквозь пелену вижу, как он озирается по сторонам, подхватывает под ягодицы и сажает на тумбу с посудой.

Так действительно лучше. Я шире раздвигаю ноги, а он властно закидывает мои ноги себе на бедра и вновь начинает меня ласкать. Растирает клитор, кусает грудь через кофту и лифчик, рычит. А, я вновь плюю на всякое приличие, бесстыдно постанываю в так его движениям, не заботясь о том, что нас услышат, точнее меня.

Когда я уже готовлюсь получить ту самую желанную разрядку, он перемещает пальцы и погружает их в меня. Всхлипываю, цепляясь за плечи сильнее.

— Твою ж, — цедит сквозь зубы ругательства, — такая тесная, тугая.

Вновь атакует чувствительную горошину, кусает мочку уха, тут же следом зализывая укус. Я настолько возбуждена и голодна, что меня быстро накрывает.

Удовольствие такое сильное, что меня словно выбросило в космос. Вокруг вакуум, я не дышу, не слышу звуки и запахи, все мое естество сосредоточено внизу живота и в сладостных спазмах.

Вместе с последними волнами оргазма открываю глаза, тут же встречаюсь с темными омутами и в них пожар. Он скалится словно хищник, жадно рассматривая мое лицо. Хочу потянуться за поцелуем, но он не позволяет, хватает за талию, разворачивает и укладывает на тумбу животом.

Константин так нетерпелив и даже груб, но меня это только заводит. Охаю в голос, когда наматывает волосы на кулак, тянет на себя, при этом надавливает на поясницу, заставляя выгибаться. Звучный шлепок по ягодице и внизу все стягивает тугим узлом. В следующую секунду громко вскрикиваю от боли и мазохистского удовольствия, когда он резким толчком наполняет меня. Всего мгновение на осознание, а дальше все происходит, как во сне.

Именно таким мне снился наш секс. Дико, необузданно. Его толчки быстрые, жесткие. Тумба оказывается не самой лучшей опорой, поэтому упираюсь руками в стену. И с каким-то извращенным удовольствием прислушиваюсь к его хриплому дыханию, отрывистому рычанию, звуку взмокших тел и звону посуды. Наши стоны все громче и протяжнее, звук шлепков порочнее, скорость движения его бедер нарастает.

Даже мысли о том, что будет дальше мне кажутся неважными. Сейчас мне хорошо и это наслаждение прогоняет прочь любые сомнения. Он так жадно берет меня, кажется, что это не у меня, а у Константина год не было секса.

Он не отпускает мои волосы, тянет на себя все сильнее, покрывает влажными поцелуями плечи, запускает вторую руку под кофту и сжимает полушария, пощипывает соски, а я жалобно скулю. Слишком острое удовольствие, почти невыносимо. Судя по скорости его толчков и животному рычанию он и сам на пределе. Константин засовывает мне в рот пальцы, веду по ним языком, всасываю их и вновь облизываю. Он быстро вынимает их, чтобы переместить на клитор и срабатывает детонатор. Я взрываюсь с громким стоном, ноги подгибаются, но мой мужчина не дает мне упасть.

Подхватывает за талию, несколько глубоких, беспощадных толчков и он хрипло стонет, изливаясь мне на ягодицы.

Я стою только потому, что он держит меня крепко, уткнувшись носом мне в затылок и тяжело дышит.

— Ты гораздо вкуснее, чем я предполагал, — задумчиво произносит он, хватает за скулу, вынуждая обернуться и впивается поцелуем, словно последний аккорд в этом сумасшедшем акте.

8

Мы стоим так некоторое время и на меня обрушивается реальность. Я, как гулящая девка отдалась в каморке со старой, битой посудой мужчине, которого по сути даже не знаю. И как мне себя вести? Нужно ли объясниться перед ним, что подобное поведение мне не свойственно или делать вид, что так и надо. Но следующая мысль выбивает из меня дух.

— Боже, а вдруг тут есть камеры? — всматриваюсь в углы потолка.

— Их тут нет, не волнуйся, — лениво отзывается мужчина, он достает из кармана носовой платочек и бережно протирает мои ягодицы.

Киваю в знак благодарности, но при этом не смотрю на него. Делать вид, что ничего особенного не произошло, с моей мнительностью очень сложно. Быстро натягиваю белье и джинсы, старательно избегая его взгляда.

Что я увижу в его глазах? Осуждение? Самодовольство? Что он думает теперь обо мне? Слышу, как Вересов молча застегивает брюки и ремень. Но боковым зрением вижу, что он сверлит меня глазами.

Я же поправляю кофту, разглаживаю несуществующие заломы и помятости на одежде, поправляю волосы, в который раз. Пытаюсь всеми способами отсрочить момент, когда придется посмотреть ему в глаза, а может просто жду, что он первым нарушит это неловкое молчание.

В конце концов, Константин действительно это делает, но не словами, а смешком. Удивленно поднимаю на него глаза, а он смотрит на меня поджимая губы, пытаясь сдержать улыбку.

— Что?

— Даже страшно представить, что творится в твоей милой головке, — Вересов кладет мне руки на талию и толкает на себя, касается своими губами моих, но не целует, просто водит по ним, — Я уже заявил права на тебя,