Флибустьерские волны - Александр Бушков

– Черт знает, что за мистика мохнорылая...

– За что купил, за то и продаю, – сказал Мазур,разглядывая огромное темное строение с высокой остроконечной крышей. – Самя привидений поблизости не видел, но дом, точно, давненько уж заколочен, и ниодин местный туда после захода солнца не сунется. Между прочим, домик, которыймы сняли, потому и обошелся процентов на тридцать дешевле, что примыкает кхолму, граничит с «проклятой гасиендой».

– Рассуждая логично, надо было снять саму гасиенду, –заключил Лаврик. – Обошлось бы еще дешевле, я думаю.

– Да я тоже об этом думал, – сказал Мазур. – Нопотом решил, что это к нам привлечет лишнее внимание. Не то что весь город, авесь остров пальцами бы тыкал: вот они, те самые, что в чертовом домепоселились...

– Тоже верно.

– А вообще, – сказал Мазур, – привидения ужепоявились на горизонте. Только они из плоти и крови...

Лаврик мгновенно подобрался:

– Это как?

Он молча, без единой реплики или вопроса выслушал короткийрассказ Мазура. Пожал плечами, скупо отхлебнул из бутылки:

– А знаешь, твой кабатчик прав. Не похоже это на державу.Спецслужбы и полиция работают изящнее...

– Ну, а кто они тогда?

– Научно выражаясь, хрен их знает, – сказал Лаврик,задумчиво созерцая дом с привидениями. – Мало данных. Ничего, неогорчайся. Теперь тут я, за моей широкой спиной будете в безопасности...

Мазур, чуточку подумав, взял у него бутылку и сделал добрыйглоток. На душе стало чуточку спокойнее – все заботы о безопасности отнынележали не на нем самом, и даже не на загадочных кубинцах, невидимками маячившихнеизвестно в какой стороне. Его посетила шкурная, быть может, но понятнаякаждому служивому человеку нечаянная радость – изрядная доля ответственностисвалилась с плеч. Теперь он отвечал исключительно за купание, а все прочиепретензии следовало адресовать кап-два товарищу Самарину.

– У меня гениальная версия, – сказал Лаврик,перехватывая у него сосуд. – А что, если там кто-то примитивноустроил склад контрабанды, прикрываясь призраками?

Мазур не без злорадства сказал:

– Чересчур киношный оборот. Затрепанный романистами еще летсто назад. Говорю тебе, дом стоит пустой восемьдесят лет, что-то не верится,чтобы контрабандисты, пусть даже династия, продержались столько, и никто ничегоне узнал. И потом, местные всерьез опасаются этого домишки. Говорю же, даже аренднаяплата...

Он машинально присел, втянул голову в плечи, и то же сделалЛаврик, не выпустив, впрочем, зажатую мертвой хваткой бутылку – совсемрядом раскатисто грохнуло посреди ночной тишины, проем меж пологим склономхолма и крайним домом соседней улочки вдруг на миг высветился изнутриослепительной вспышкой, отбросившей неправдоподобно резкие тени лохматых пальми островерхих крыш.

Уже чуть ли не в следующую секунду Мазур с его немалымопытом определил, что взрыв раздался если и не в домишке, где квартировала егокоманда, то в непосредственной близости.

Оба, переглянувшись, припустили бегом.

...Полицейских было двое, словно нарочно подобранныхкаким-то циником разительного контраста ради. Имелся еще и третий, рядовойобмундированный, но он не встревал в расследование, с самого начала торчал натемной улице, вяло делая вид, будто уговаривает сбежавшихся зевак разойтись.

Зато двое чинов старались вовсю. Инспектор Пэриш, белый, какраз и выглядел патентованным английским лордом, коему Шелтон в подметки негодился: этакая меланхоличная жердь шести футов ростом, с лошадиной физиономиейи незажженной трубкой во рту. Сержант де ла Вега, негр, был на две головыдлиннее шефа и на несколько футов пошире – громадина с рожей то ли профессиональногобоксера, то ли ночного душителя.

Мазур очень быстро просек распределение ролей у этой парочки– один злой, другой, соответственно... нет, не добрый, просто чуточку добрее,малость на человека похож. Громила-сержант старательно изображал злыдня – онтаращился на Мазура так, словно подозревал его в совершении всех нераскрытых встране преступлений за последнюю пятилетку, сердито сопел и недоверчиво фыркалв ответ на все, что Мазур ни говорил; порой недвусмысленно давал понять, что ниединому слову не верит и вот-вот защелкнет на Мазуре наручники. Прямо этого неговорилось, но де ла Вега, похоже, питавший врожденную ненависть ко всемприезжим вообще и кладоискателям в частности, давал понять, будто уверен, чтоэто сам Мазур прятал во дворе криминальную взрывчатку, которая и бабахнулаотчего-то посреди ночи.

Инспектор Пэриш добросовестно отрабатывал свою частьпрограммы. В моменты наивысшего напряжения он деликатно осаживал не в мерурасходившегося подчиненного, взывая к рассудительности и напоминая о презумпцииневиновности – но между делом с невинным видом подбрасывал вопросики сподковырочкой, что было даже похуже грозного сопения и людоедских взоровсержанта. В какой-то момент Мазур всерьез стал опасаться, что остаток ночипридется провести в участке – тем более что абсолютно все имевшиеся у нихофициальные бумаги вкупе с паспортами инспектор после вдумчивого изучениясложил в стопочку и зажал ее в руке, не проявляя ни малейших поползновенийвернуть.

Хотя дело, если рассудить, яйца выеденного вроде бы нестоило. Во дворе домика, почти посередине меж хлипким, чисто символическимзаборчиком и стеной, рвануло нечто, по мощности примерно равное граммам статротила. Если не считать небольшой ямки и вырванных с корнем местных лопухов,ни малейшего материального ущерба не последовало, даже стекла не вылетели,потому что их и не имелось ни в доме, ни у ближайших соседей, в здешнем климатеобходились и без стекол, заменяя их плетеными занавесками и москитнымисетками...

Все члены команды Мазура, включая Лаврика, смирнехонькоразместились по углам скудно освещенной керосиновой лампой комнатушки, игравшейроль гостиной. Мазур сидел у древнего стола, по другую сторону разместилсяинспектор, а за спиной у него грозным монументом возвышался сержант, сверкавшийбелками глаз в полумраке, как самое натуральное привидение из «проклятойгасиенды». На улице все еще толпились и лениво гомонили соседи, обрадованныенезатейливому развлечению, слышно было, как оставленный на стреме мундирныйполисмен время от времени уныло бубнит, что ничего интересного тут нет и непредвидится, кого надо, того и взорвали, так что шли бы вы досыпать...

– Итак, вы никого не подозреваете и не выдвигаете обвиненийв адрес конкретных персон... – протянул инспектор с таким видом, чтоневозможно было понять, радует его такое положение дел или же удручает. –Следует понимать так, что вы не намерены подавать заявление?

– А если я даже и подам, какие у расследования будутперспективы? – спросил Мазур.

– По чести признаюсь, унылые. Очевидцев нет, а вы сами недаете в руки следствия никаких нитей...

– Значит, и время тратить не стоит.