Держава - Олег Валентинович Ковальчук
Шрифт:
Интервал:
— Да уж какая любовь? — поморщилась великая княгиня. — Надо было выходить за румынского принца, теперь бы была королевой, но из России уезжать не хотела, уперлась. А тут батюшка приказал — дескать, нам нужен наследник, Алешка болен, долго не проживет. Ты в семье старшая, станешь престол наследовать, но все равно, нужно продолжение. Вот, пришлось. И выбора-то особого не было… Но, хотя бы в монастырь не отправляют, как при Алексее Михайловиче, уже хорошо.
Похоже, с великим князем Борисом старшая дочь императора не очень счастлива. Не удивительно. Разница в возрасте приличная. Справочника под рукой нет, но вроде бы, мой «батюшка» старше моей «матушки» лет на двадцать, или около того. Ей сейчас сорок пять, а ему далеко за шестьдесят. Какое уж тут семейное счастье, если любви нет?
Не удержавшись, я процитировал:
— До чего же мы несчастные царевны,
Нам законом запрещается любить,
В царских семьях уж таков порядок древний –
По расчету надо замуж выходить .
Получилось не так красиво, как в старом-советском мультике, но великая княгиня заинтересовалась:
— Откуда это? Никогда ничего не слышала.
— Да так, навеяло, — смутился я. — Слышал как-то, запомнил. А откуда и что такое — не знаю.
— А ещё? — потребовала «матушка» и мне пришлось прочитать еще одно четверостишие, пропустив самое главное — то, что являлось припевом:
— Нам, царевнам, жить приходится в неволе,
Пропадают молодые годы зря.
Нам всё время надо думать о престоле,
Исполняя волю батюшки-царя.
У меня получилось не весело, а даже трагично. Стоит ли удивляться, что из глаз великой княгини потекли слезы? Вытащив носовой платок, Ольга Николаевна промокнула влагу и с грустью сказала:
— Вот так вот жизнь и прошла…
— Когда она у вас успела пройти? — полюбопытствовал я.
— А… — отмахнулась великая княгиня. — Думаю, может дальше-то жить и не стоит?
Ничего себе. Мы, вроде бы, договорились, а она тут… Возьмет, да и примет дозу снотворного. Впрочем, сам виноват. Расстроил женщину.
— Ольга Николаевна, вы очень обидитесь, если я вас выругаю? — поинтересовался я, а потом, не дожидаясь ответа, сказал. — Уважаемая матушка! Многоуважаемая великая княгиня! Рассуждаете вы сейчас, как крепостная девка!
— Что?! — обомлела Ольга Николаевна одарив меня таким взглядом, что у меня всё внутри похолодело.
Но я не поддался.
— Вы всё правильно услышали, — встал я со своего места, прошелся по комнате. Сделав два шага туда, два обратно, подошел к великой княгине и пристально посмотрел ей в глаза: — В сущности, вы не старая женщина, я бы даже сказал молодая. Вам и всего-то слегка за сорок, у вас есть сын. Да, понимаю, он тяжело болен, но, слава Богу, он жив. Вы мать императора. Да более того, вас саму готовили на роль императрицы. В мире едва ли наберется сотня человек с подобным образованием. С чего вы решили, что имеете право так просто умирать?
— Вы забываетесь… — возмутилась великая княгиня.
— Нет, милейшая матушка, — покачал я головой. — Не забываюсь. Вы можете переживать, раскаиваться, но делать глупости — нет. Вы нам нужны. А если в голову придет какая-нибудь глупость, то вспомните ваше видение. Тот подвал, где расстреляли всю вашу семью. Это вы еще мало видели. Как вырезали людей в их собственных имениях. Как землевладельцев лишали всего. Реки крови по улицам. А потом и война. Поверьте, у вас всё хорошо. По крайней мере, могло быть куда хуже.
Мы какое-то время сидели молча. Потом, великая княгиня спросила:
— Тот подвал… То что вы сказали, это ведь не для красного словца? И это как-то связано с вами и с тем пламенем, что я видела?
— Связано, — кивнул я. — Всех подробностей я вам не смогу рассказать, да и сам их не понимаю, но если бы вы не вышли замуж за князя, не родили сына, то этот подвал мог бы случиться здесь, у вас. И вы бы не страдали сейчас, а умерли бы в двадцать два года. Только не говорите — дескать, так было бы лучше. Нет, лучше бы не было.
Великая княгиня встала, подошла к шкафчику, открыла дверцу. Вытащила оттуда бутылку коньяка и принялась скручивать пробку. Ишь ты, а нее есть «заначка». Пришлось прийти на помощь.
Ольга Николаевна вытащила из шкафчика две маленькие рюмки и жестом предложила наполнить их. И что тут делать? На поминках я ограничился минеральной водой, а тут разлил на двоих.
— Тогда, Александр, за знакомство! — провозгласила тост великая княгиня. — За наше знакомство и за нашу дружбу! Поверьте — если я говорю о дружбе, то это навсегда.
Верю. Из той истории знаю, что Ольга Николаевна славилась твердостью характера, честностью и умением дружить. И как тут не выпить?
В этот момент, краем глаза я заметил какое-то движение.
Я лишь слегка сместил взгляд и увидел, закутанную в чёрное, фигуру. Я хотел было предупредить княгиню об опасности, но, одетый в чёрное, мужчина, стоял неподвижно. Лишь когда убедился что я его вижу, слегка склонил голову, обозначая поклон.
В его руке сверкнуло что-то металлическое, но тут же исчезло, а потом исчез и он сам.
Как мне когда-то говорил Николай Александрович, он сам мог видеть этого человека лишь тогда, когда тот сам хотел.
И что это было? Демонстрация силы, или вернее сказать неусыпного надзора? Это что же получается, если бы княгиня Ольга захотела заявить всеуслышание о подлоге, то была бы попросту убита? Либо это был этакий отчёт, мол: всё под контролем, граница на замке.
Стараясь не показывать своего беспокойства я выдохнул, а затем осушил рюмку.
Глава 5. Договор
В моём времени были чудаки, считающие, что быть императором — это балы, красавицы, доступные фрейлины и всё такое прочее.
Но как показывает практика, весь быт императора заключается в том, чтобы быть затворником в своём кабинете и никуда из него не выходить. Осталось выстроить для себя башню, и завести дракона, ну или хотя бы комодского варана.
Вот так жизнь императора и проходит. Сидит только, просматривает бумаги, что-то подписывает и отвлекается лишь на не таких уж редких гостей, от которых лучше не становится. Ведь гости
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!