Беспутный повеса - Мэри Бэлоу

А сэр Эдмонд желал, чтобы она стала его любовницей, и уверенно предрекал, что так оно и будет. Это было бы смешно, если бы так не раздражало, точнее, если бы не приводило ее в ярость.

К сегодняшнему вечеру Мэри готовилась с большей тщательностью, чем обычно. Она надела вечернее платье абрикосового цвета, подходящее скорее для концерта или театра, чем для литературного салона, вымыла и взбила волосы, так что кудри стали еще более мягкими и блестящими. Все это она делала исключительно для того, чтобы приобрести уверенность и понравиться самой себе.

Пока салон заполнялся знакомыми и не очень знакомыми лицами, но еще не появился ни один из главных гостей, Мэри очень нервничала. Но наконец прибыл мистер Бисли, извинившись за свое опоздание, и она с облегчением вздохнула. Если мистер Бисли пришел немного позже, то лорд Эдмонд тоже мог задержаться, однако время шло, и его отсутствие уже, вероятнее всего, означало, что он не придет вовсе.

Зато прибыл мистер Пипкин, небрежно одетый молодой человек с длинными нечесаными волосами, у которого карман был битком набит рукописями его последних стихов. Мэри собрала вокруг него группу гостей и, оставшись там послушать его драматическое чтение очень посредственных стихотворений, была обрадована тем, что большая часть слушателей доброжелательно отнеслась к поэзии юноши и тактично покритиковала его произведения. Так, лорд Ливермер заметил, что мистеру Пипкину, возможно, стоит попробовать писать в более современном стиле, а не загонять себя в рамки высокопарного двустишия, ибо тогда он даст больше свободы своему таланту.

Хотя сэр Элвин Магроув так и не появился, вокруг мистера Бисли собралось много народу, и Мэри, расслабившись, уже радовалась удавшемуся вечеру, как вдруг увидела его – да, это был лорд Эдмонд Уэйт. Одетый в исключительно элегантный черный вечерний костюм, с лорнетом в руке, он стоял на пороге ее гостиной и смотрел на мистера Пипкина с таким высокомерным выражением, будто случайно наткнулся на колонию червей. «Сатанинский вид», – подумала Мэри, отходя от группы, окружавшей поэта, и ощущая и гнев и страх одновременно.

– Ах, леди Монингтон, – обратился лорд Эдмонд к Мэри, когда она подошла, – приношу свои извинения за опоздание. Вы, должно быть, боялись, что я вообще не приду.

Лорд Эдмонд протянул ей руку, украшенную кружевной манжетой, и Мэри, машинально подав ему свою, отметила, что его появление привлекло всеобщее, хотя и хорошо скрываемое воспитанными людьми внимание, и почувствовала, что сейчас умрет, когда лорд Эдмонд, склонившись, поднес к губам ее руку.

– Не боялась, а надеялась, милорд. – Мэри сама ужаснулась отсутствию у нее хороших манер.

– Вот как. – Он не только не выпустил руку Мэри, но еще и накрыл ее другой рукой. – Иногда в человеке просыпается побуждение взглянуть, как живет другая половина общества. Твои литературные вечера славятся по всему Лондону.

– Благодарю. Могу я проводить вас к подносу с напитками?

– Полагаешь, что я жить не могу без бокала в руке? Возможно, тебе следует дать указание, чтобы поднос с напитками предоставили в мое полное распоряжение. Но тебе не нужно меня провожать, я и невооруженным глазом вижу три подноса и даже слуг, которые их держат. К какому из трех мне проводить тебя?

– Я не люблю пить. И если позволите, я должна вернуться туда, где мистер Пипкин читает свои стихи, он может обидеться, если я так скоро оставлю его.

– А я не обижусь? Пипкин? Это тот тип, которому нравится выглядеть поэтом, но у которого нет ни капли таланта, чтобы соответствовать тому, что он о себе думает?

– Его работы интересны, – возразила ему Мэри.

– Если бы я был честолюбивым поэтом и ты таким тоном радушной хозяйки назвала бы мои работы интересными, я утопился бы вместе с этими работами в ближайшей утиной луже. Ладно, Мэри, иди, я сам найду чем развлечься.

Мэри была рада вновь присоединиться к группе, которую только что покинула, понимая, что вела себя бестактно, и проклиная лорда Эдмонда за то, что он спровоцировал ее на грубость. С ее стороны было непростительно бросить запоздавшего гостя, предварительно не убедившись лично, что у него есть что выпить, и не проводив его к какой-либо группе.

«Быть может, мне следует вернуться к лорду Эдмонду?» – подумала в растерянности Мэри, когда вежливые аплодисменты возвестили об окончании одной из самых длинных и самых страстных частей поэмы мистера Пипкина. Не будь всего, что произошло в Воксхолле и позже, она отнеслась бы к лорду Эдмонду с должным вниманием, что бы про него ни говорили; но если бы не Воксхолл, ее салон, разумеется, был бы самым последним местом на земном шаре, где бы мог появиться этот человек.

Оглянувшись, Мэри с удовлетворением обнаружила, что лорд Эдмонд присоединился к большой группе гостей, окружившей мистера Бисли. «Но как он смеет! – возмутилась она, заметив на лице лорда Эдмонда насмешливое выражение. – Какое он имеет право считать смешным одного из самых известных в стране прогрессивных политиков? Как он посмел насмехаться над моим приемом! Безусловно, ему бы больше понравилось, если бы на столах отплясывали полуголые танцовщицы!»

– Мэри! – Пенелопа Хаббард взяла ее под руку и отвела в сторону. – Что это значит?

– Ты о лорде Эдмонде Уэйте? – Мэри не стала делать вид, будто не понимает, о чем речь. – Он сказал, что ему любопытно посмотреть, как живет другая половина общества.

– Я чуть не упала в обморок, когда он вошел в комнату, – сказала Ханна, их общая подруга, которая подошла вместе с Пенелопой. – Джулиан просто придет в ужас, если я расскажу ему, хотя Джулиан, конечно, старый высохший пень, и я никогда с ним ничем не делюсь. Его шокирует даже мысль о том, что женщины интересуются политикой и другими серьезными вещами. Но лорд Эд-монд Уэйт, Мэри! Он же не признает никаких приличий. Бедная Доротея Пейдж!

– Я же рассказывала тебе про Воксхолл, – напомнила ей Пенелопа.

– Да, Пенни, увидев его в числе приглашенных, я, наверное, тут же заболела бы оспой и поспешила вернуться домой. А ты, Мэри, вместе с ним попала под дождь, да? Вот не повезло! Но разве нельзя было убедить его не приходить на сегодняшний вечер?

– Мои гости приходят не только по приглашению, – ответила леди Монингтон, – и я не могу не пустить кого-то, а кроме того, он ведет себя вполне прилично. – Ее раздражение почему-то вдруг обернулось против Ханны.

– Мэри, – снова вступила в разговор Пенелопа, – меньше недели назад был Воксхолл, позавчера катание в парке, теперь этот вечер. Не питает ли лорд Эдмонд нежных чувств к тебе?

– Конечно же, нет! – воскликнула Мэри. – Это просто нелепо!

– Мэри, нужно без всякого шума предложить ему заниматься своими делами, – посоветовала Ханна. – Ты же понимаешь, что общение с ним не принесет ничего хорошего твоей репутации.

– Ну, Ханна, – остановила ее Пенелопа, – иногда ты бываешь такой же щепетильной, как твой муж. Мэри, извини меня, конечно, но друзья могут позволить себе откровенные высказывания. Мэри, он не пристает к тебе? Хочешь, я останусь с тобой, пока не уйдет последний гость?