Плохая концовка - MeXXanik

рвущуюся к ребёнку мать… и в конце концов я просто не выдержал. Пусть это будет лишь сон, но сон хороший.

Дорогу храмовнику преградил эльфийский боевой маг в сияющих доспехах. Сильверит сверкал в лучах заходящего солнца, а верный «Ткач заклинаний» привычно лежал в руке. Я никогда не учился фехтовать или просто драться на мечах, но навыки того безымянного чародея из филактерии словно были специально созданы под меня, нужно было лишь закрепить их на практике, а вот этого «добра» в моей короткой жизни было навалом.

— Отпусти её, — кончик меча смотрит на человека. Тот выпускает из захвата девочку и тянется за своим несуразно огромным оружием, что никак не могло бы поместиться в обычных ножнах на поясе.

— … — говорить плод воображения маленькой эльфийки не мог, точнее, девочка не знала, что бы в такой ситуации сказал настоящий храмовник, а потому и его фантом остался безголосым, но вот своей оглоблей он махал внушительно. Со свистом! С «размывающимся от скорости силуэтом»! Совершенно глупо и бесполезно. Кончик клинка входит в щель в забрале шлема, а пущенная по нему молния скользит внутрь, подкреплённая моей Волей. Фантому кошмара этого более чем достаточно для того, чтобы рассыпаться невесомой пылью. Девочка смотрит на меня с удивлением, быстро переходящим в радость и восхищение, а меня буквально затапливает Силой. Никогда не любил храмовников, а тут прям мечта — зарубание пса церкви и спасение прекрасной девы. Была бы она постарше — вообще идеально бы получилось.

Но пора заканчивать с представлением. Моя Воля охватывает всё пространство сна и ломает заложенный сценарий, выворачивая реальность в моё собственное воплощение. Закатные сумерки сменились золотистым светом утра, мрачные тени по углам улицы растаяли, готовые вот-вот появиться новые фантомы храмовников сменились лениво проковылявшей из-за угла дворнягой. Обстановка эльфинажа не изменилась, но это уже был не её, а мой сон. Силой вырвать душу разумного из его сна в созданный самостоятельно сложно, ещё сложнее это провернуть с магом — энергии ушло как на Бурю Века, но экономить мне сейчас не хотелось. Ещё одно усилие — и моя Воля помогает девочке сорвать с сознания сонную пелену, что она и сама уже начала делать на голых инстинктах.

— А? Где я? — девочка удивлённо огляделась по сторонам. Я не давил на неё Волей, чтобы она непременно запомнила спасение, а потому, скорее всего, обстоятельства сна уже забылись. Так часто бывает в Тени — иные люди видят по десятку разных эпизодов за одну ночь, но забывают их все, едва перейдут с одного на другой. Однако ощущение радости должно было с ней остаться — эмоции всегда остаются.

— Ты в Тени, маленькая волшебница, — я развеял образы шлема и оружия, приседая, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

Дело это (в смысле, развеивание) было несложным. Хоть я и сроднился как с оружием, так и со всем джаггернаутовским доспехом, не раз и не два дав в бою вкусить им своей крови и регулярно пропитывая магией, включая вложенные в металл чары в общий комплекс защитных заклинаний, но те — настоящие — доспех и меч остались там — на куче праха у трупа Архидемона, здесь же и оружие, и броня были только образами, пусть и детализированными вплоть до точного окраса маны каждой лириумной руны. А образ остаётся образом — это мираж, иллюзия, скопление мыслей и эмоций, живущее лишь в реальности снов. И развеять его для создателя ничего не стоит.

— В Тени? Я сплю? — с ещё большим удивлением переспросила она, заодно показав, что для своих лет неплохо образована — многие взрослые люди в Тэдасе не знают понятия Тени, хотя о той повествует даже пресловутая Песнь Света, звучащая в любой церкви Создателя по нескольку раз на дню.

— Да. Ты спишь. У тебя был кошмар, и я пришёл, чтобы его развеять.

— А кто ты? — о, какой милый подозрительный взгляд.

— Я? Дух умершего эльфа. Не самый добрый дух, но я не люблю, когда обижают маленьких девочек. Маленьких обижать — нехорошо.

— И почему я должна тебе верить? — на этот раз не обратила внимание на провокацию девочка, недоверчиво насупившись.

Хох, с подозрением косящаяся на меня двенадцатилетняя пигалица побуждала во мне жуткий порыв. Порыв заржать во всё горло. Прекрасный карьерный рост! От убийцы Архидемона к индивидууму, на которого маленькие девочки смотрят с больши-и-и-им подозрением. Ох, зря я посещал сны того торгаша, теперь и у меня появились нездоровые ассоциации по поводу этой ситуации. Нет, был ещё шанс, что она имела в виду нечто иное, но… дети в эльфинаже уже лет с пяти прекрасно знают, откуда они берутся (а также то, что гулять с незнакомыми дядями и тётями нельзя ни в коем случае), уединиться-то родителям в местных лачугах негде. Да и сама уже могла с мальчиками целоваться… Но ладно, стоит что-то ответить ребёнку, а то вон, стоит, выжидательно смотрит. Я прямо-таки ощущаю это негодование!

— Правильно! Даже во сне верить никому нельзя.

— А тебе?

— А мне — можно! — на пару секунд установилась тишина, и…

— Ты… — она озадаченно сморщила лобик. — Я помню… я вспомнила. Ты тогда подарил мне платье… и потом приходил ещё несколько раз…

— Хм? Не ожидал, — это действительно было внезапно, хоть и приятно. — Видимо, у тебя очень неплохой потенциал, как у мага.

— Мага… — подозрительность сменилась грустью, девочка поникла и начала всхлипывать.

— Ну, полно, — я погладил ребёнка по волосам, сам не заметив, как избавился от латных перчаток, — такова участь любого одарённого в этой стране, мало кто может от этого уйти.

— Мне… мне даже не дали попрощаться… — всхлип.

— Знаю, — я продолжил гладить серебристые шелковистые волосы, — но всё, что я могу… что мы можем сейчас — это сжать зубы и идти вперёд. К знаниям, к силе…

— З-зачем? — сквозь всхлипы спросила волшебница.

— Как показал мой плачевный опыт, только сила — настоящая сила — способна дать тебе свободу и позволит осуществить свои желания.

— И… став сильной, я смогу вновь увидеть маму и папу?

— Я не могу тебе этого обещать, — я покачал головой, — но ты точно не сможешь их увидеть, будучи слабой.

— Тогда… тогда… я стану сильной! — прозвучало очень решительно. — Н-но… как?

— А вот это — правильный вопрос, — я улыбнулся ребёнку. — Я помогу тебе.

— А тебе с этого какая выгода? — и вновь решительность сменилась подозрением. Да, можно забрать эльфа из эльфинажа, но нельзя забрать эльфинаж из эльфа — в добро, да ещё бескорыстное, от чужаков у нас никто не