Замок Менфрея - Виктория Холт

— А что был за скандал?

— Обычное дело. Когда речь идет о Менфреях, нет нужды спрашивать, что случилось, моя дорогая. Они все одинаковы.

— Дама?

А'Ли кивнул:

— Да. И еще прямо в Лондоне. Здесь бы все обошлось. Менфреи всегда хорошо относились к девушкам, которые из-за них попадали в беду: подыскивали им мужей или хотя бы пристраивали младенцев. Но это было в Лондоне. Одна очень высокородная леди, и ее муж развелся с ней из-за сэра Энделиона.

— Бедная леди Менфреи!

— О, она — благородная женщина, очень. Она, похоже, простила его; и он вернулся к ней. Но королеву это не устроило. Она требовала отставки сэра Энделиона, и ему пришлось это сделать; так что в первый раз на нашей памяти никого из Менфреев нет в парламенте. Потому здесь и появился ваш отец.

— Похоже, его это не волнует.

— Некоторые говорят, что он стережет местечко для мистера Бевила.

— Значит… Бевил будет заниматься политикой.

— Ну, Менфреи всегда этим занимались. Они умеют сказать свое слово. Говорю вам, мистер Бевил свое получит, дай только время. И тогда в Лондоне опять будет Менфреи из Ланселлы.

Я допила сидр и проглотила последние крошки рисового пудинга.

— Спасибо, А'Ли, — сказала я, думая о бедной леди Менфреи и о том, как, наверное, она была рассержена или расстроена. Но в любом случае — несчастна. Я представила себе, как сэр Энделион возвращался в Менфрею, после того как его попросили из парламента из-за скандала.

Ничего удивительного, что их называют бешеными Менфреями.

Гвеннан пришла повидать меня попозже, в тот же день.

— Значит, твой папаша отбыл, — заявила она. — Мы пойдем в школу… вместе. Мы — разболтанные, с нами невозможно справиться. Забавно. Если бы ты не сбежала, они никогда бы не додумались отправить нас учиться. Хорошенький конец.

— Вовсе не конец, — возразила я. — Как может быть концом чего-нибудь скорый отъезд и начало новой жизни?

С той поры прошло три года, и они оказались счастливее, чем предыдущие, хотя я и не пользовалась в школе таким успехом, как Гвеннан. Я училась прилежно, и, хотя не обладала таким уж острым умом, мое желание блеснуть хоть в чем-нибудь изрядно мне помогало. Учителей радовало мое усердие, и жила я достаточно неплохо.

Дружба между моим отцом и семьей Менфрей только крепла. В частности, отец сблизился с Бевилом, поскольку А'Ли оказался прав, когда утверждал, что Менфреи всегда занимались политикой. Бевил собирался поступить так же, надеясь, как я полагала, в один прекрасный день восстановить семейную традицию и представлять Ланселлу в парламенте. Пока же он окончил университет, проехался по Европе и теперь помогал моему отцу, рассчитывая попытать счастья на следующих выборах.

Впервые увидев их вместе, я встревожилась, поскольку отец держался с Бевилом тепло и любезно, и тот, наверное, даже представить себе не мог, насколько другим он бывает со своей собственной дочерью.

Мы провели летние каникулы в «Вороньих башнях», где было почти так же хорошо, как в Менфрее. Отец решил, что лондонский воздух мне не полезен, и, чтобы я не путалась под ногами, поручил меня заботам А'Ли, что меня целиком и полностью устраивало — поскольку большую часть времени я проводила в Менфрее, где меня считали почти за члена семьи.

Взрослея, я стала более сдержанной; я все еще обижалась на целый свет, но теперь научилась скрывать свои чувства. Иногда мне снилось, что отец пытается выгнать меня из дома или собирается отхлестать кнутом. Я хорошо помню тот холодный ужас, с которым всегда просыпалась после этих ночных кошмаров.

Об этих снах я никому не говорила, тем более Гвеннан. Но Фанни знала. Частенько я просыпалась и видела ее у кровати: она прибегала на мои крики. Иногда она просто забиралась ко мне в постель, крепко обнимала меня и держала так, пока я не засыпала мирным сном; а бывало, старалась отвлечь меня, рассказывая мне о приюте. В школе подобные сновидения посещали меня редко.

Испугавшись однажды, что я могу потерять Фанни, я поняла, насколько я к ней привязана. Именно она пришивала метки на мою школьную одежду, именно она заставляла меня переодеваться в сухое, когда я попадала под дождь.

Гвеннан завидовала, что у меня есть Фанни.

— Тебе повезло, что у тебя — своя горничная, — как-то сказала она. — Она будет с тобой до самой смерти.

Мне нравилось, что Гвеннан мне завидует, и за это я тоже могла благодарить Фанни.

Гвеннан была самой очаровательной девушкой в школе и самой главной нарушительницей. Ее обаяние не раз вызволяло ее из беды, иначе ее давно бы исключили. Она была права, когда говорила, что Менфреи обладают непреодолимой притягательностью для людей противоположного пола. О некоторых ее проделках в школе не знали, хотя ей нравилось ими хвастаться. Как далеко она заходила, я точно не знала, поскольку не верила до конца тому, что она мне говорила. Меня пугали ее выходки, но еще больше я боялась утратить ее доверие.

Именно Гвеннан сообщила мне, что Бевил собирается баллотироваться в парламент и что мой отец поддерживает его. Он ждет, когда освободится подходящий для него округ, а потом будет обрабатывать там избирателей в надежде выставить свою кандидатуру на следующих выборах.

— Твой отец может так много для него сделать — поэтому папа и мама очень беспокоятся о том, чтобы мы все были друзьями. Именно из-за этого, моя дорогая Хэрриет, нас отправили в школу вместе, и именно потому тебя так привечают в Менфрее.

— По-моему, это — гнусность.

— Многое на поверку оказывается гнусностью.

— Значит, вот почему ты со мной дружишь?

— Нет. Меня подкупить нельзя.

— Но я вообще не вижу, как я могу тебя подкупить.

— Не ты. Но твои деньги могут. Мама и папа хотят, чтобы мы дружили из-за Бевила. Однако у меня есть собственные соображения.

— Какие?

— Ты так замечательно оттеняешь мою красоту. — Гвеннан рассмеялась. — Ну вот, теперь ты совсем расклеилась. Глупая. Как будто мне это требуется. Я никогда не верила в подобные штучки. Нет, ты мне нравишься, потому что ты так злишься на все, потому что ты сбежала из дома и все прочее. И, кроме того, ты провела ту ночь на Безлюдном острове и не выдала меня. Я рада, что ты собираешься выйти замуж за Бевила.

— Замуж за Бевила!

— Ну, ты же в него влюблена, разве нет? «Моя дорогая, моя бесценная, моя жизнь!» — как сказала бы миссис Пенджелл. Ты покраснела. Румянец идет тебе больше, чем бледность. Так что, по-моему, это — не такая плохая идея. Я буду всячески ее культивировать, Хэрриет.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду… насчет замужества.

— Значит, ты слепа, как дюжина летучих мышей. Тебе же известно, каким образом все это делается в семьях типа наших. Родители сами выбирают нам мужей… словно королевам. Бевил — для тебя, а Хэрри Леверет — для меня. Бедняжка Хэрри, у него рыжие волосы и совсем не видно ресниц. Зато чего у него навалом — так это фунтов, шиллингов и пенсов, а у нас в семье, как ни странно, считается, что это — важнее, чем ресницы. И в твоей тоже. Именно поэтому мы всегда так рады пригласить Леверетов и Делвани в Менфрею. У нас к тому основательные причины, так ведь?