Долгожданное счастье Таисии - Ольга Лазорева

День сегодня был ветреным и не таким жарким. И это радовало. Таисия миновала ворота санатория и медленно пошла между высотками. Она односложно отвечала на приветствия знакомых и мягко уклонялась от попыток заговорить. Таисия начала отчего-то волноваться, и чем ближе подходила к мосту, тем волнение становилось все сильнее. Пройдя между церквями, она замедлила шаг и начала высматривать высокую фигуру Евгения на мосту за решеткой. И тут же увидела его. Он шел ей навстречу, улыбаясь немного растерянно. Таисия увидела, что он оделся в строгий серый костюм, белую рубашку и даже нацепил галстук. В руке нес букет из крупных бледно-желтых роз. Таисия вдруг пожалела, что назначила свидание на виду у всех. Но делать было нечего, и она, улыбаясь, ускорила шаг.

– Это тебе, – задыхаясь, произнес он и протянул ей букет.

Две старухи, оживленно разговаривающие на углу возле церковной ограды, тут же развернулись и стали смотреть на них во все глаза. Таисия решила не обращать ни на кого внимания. Она взяла розы, понюхала их, потом поблагодарила, заметив, что можно было обойтись и без цветов.

– Не положено! – ответил Евгений Кириллович. – Мы же на свидании, насколько я понимаю. А я всегда к своей даме с цветами приходил. Так уж я воспитан. Или тебе розы не нравятся? – забеспокоился он.

– Что ты! Как же они могут не нравиться? – смутилась Таисия. – Ну что, пойдем гулять?

– Ты же на мост хотела, – упрямо произнес он. – Это же традиция! Я вот только не смог найти подходящую дыру, чтобы пролезть.

И он тихо засмеялся.

– Представляю, как ты в таком костюме пытаешься пролезть в дыру! – прыснула Таисия.

– А что? Вон, смотрю, туристы там так и шастают! Пока тебя ждал, несколько групп побывали на вашем замечательном мосту. И не только фотографировали, но и на видео снимали! Знаешь, и никого запрещающая надпись не остановила! Я тоже хочу!

Таисия глянула на его взволнованное лицо, с трудом удержалась от желания рассмеяться и заметила, что раз хочется, то необходимо это сделать. Она двинулась к высокой решетке, загораживающей вход на площадку возле моста. Евгений не отставал. Она свернула вправо и прошла почти до обрыва. Тут высокий берег осыпался, правда, он постоянно зарастал густой, сочной от близкой воды травой, живописно заплетенной вьюнком. На краю обнажилась старинная каменная кладка из красного кирпича. Решетка заканчивалась возле нее. И в ее окончании несколько секций были выгнуты, образуя овальный проход. Таисия легко пролезла в него. Евгений Кириллович, пригнувшись, последовал за ней.

– Какая красота! – восхищенно воскликнул он, подходя к стройной колоннаде, украшающей мост. – Хотя люди все-таки сволочи! – тут же возмутился он, увидев, что красный кирпич пестреет нецензурными надписями, а возле колоннады полно мусора и пустых банок из-под пива.

– Да, и тут уж ничего не поделаешь, – согласилась Таисия. – Гадим и не задумываемся. Ты внутрь колоннады даже и не заходи! Там давно общественный туалет.

– Хорошенькое же у вас место для свиданий! – усмехнулся он, отходя и закидывая голову. – Но как красиво! Чем-то Грецию напоминает. Такие же высокие арки, сквозь которые чудесный вид на воду и небо.

– Возможно, – тихо ответила Таисия. – Но я в Греции не была, так что сравнивать не могу.

Евгений Кириллович не ответил и отошел еще назад. Колоннада моста возвышалась перед ним ровными полукружьями вытянутых белокаменных арок, стоящих на основании из красного кирпича. Крайняя арка была больше остальных, и ее верх украшали самые настоящие каменные кружева, правда, кое-где осыпавшиеся.

– Эй, пацаны, айда сюда! – раздался задорный мальчишеский голос.

И в отверстие решетки начали пролезать подростки с банками пива. Они не обращали никакого внимания на взрослых, громко смеялись над чем-то и пихали друг друга.

Таисия взяла Евгения Кирилловича под руку и сказала, что пора уходить и что лучше, если их свидание продолжится в другом месте. Он кивнул, но все не мог отвести взгляда от ажурных арок.

– Жаль, что мы там не посидели, – заметил он, когда они покинули мост и пошли к пруду. – Там как-то время останавливается, и так и видишь прогуливающихся дам в старинных платьях с кавалерами под руку.

– Да? Ты тоже это видишь? – обрадовалась Таисия. – Я иногда словно грежу наяву. И счастлива, что живу в таком месте. Давай сядем вон на то бревно, – предложила она, показывая на толстенную, лежащую верхушкой к воде липу.

Они подошли и сели на сухой теплый ствол. Розы Таисия положила рядом в траву и стала задумчиво смотреть на воду, которая была настолько неподвижна, что казалась зеркалом, отражающим небо, легкие облака и лес на другом берегу.

– А ветер окончательно стих, – заметил Евгений Кириллович. – Вода-то не шелохнется.

– А к вечеру часто так, – сказала Таисия. – И такой покой, такая тишь. Я люблю здесь сидеть. Знаешь, у нас и художник свой есть. Старенький такой, а все рисует. Только нигде работы свои не выставляет и не продает. Он самоучка, но картинки красивые получаются. Тут часто он рисует и этот пруд, и церковки наши. Поставит мольберт и может целый день проработать. Отдыхающие иногда выпрашивают картины на память, так он денег не берет, даром отдает. Говорит, что лишь бы радость людям его искусство приносило.

– Странный мир тут у вас, – задумчиво проговорил Евгений Кириллович, – словно и не наше время. А вроде от Москвы недалеко. Даже уезжать не хочется! А ведь придется. Вот путевка моя закончится, и прощай, графская усадьба!

– Но ведь ты всегда можешь сюда вернуться, – тихо сказала Таисия и взяла его за руку.

– Приглашаешь? – спросил он и искоса на нее глянул.

– Да, – быстро ответила она и продолжила совсем другим тоном: – В середине шестнадцатого века здесь находились владения боярина Василия Головина. Это вообще-то не пруд, а речка Уча. Вот на ее крутом берегу он и построил себе дом. Головин служил при Иване Грозном воеводой. Но потом Марфино часто меняло своих владельцев.

– Вот как, – сказал Евгений Кириллович, видя, что она замолчала и внимательно на него смотрит. – Интересно!

– Тебе и вправду интересно? – все-таки уточнила Таисия. – Или ты так, из вежливости?

– Продолжай! – попросил он.

– В 1698 году Марфино приобретает воспитатель Петра I, впоследствии его сподвижник, князь Борис Алексеевич Голицын. Вот с этого-то времени и наступает новый период в жизни усадьбы. Деревня была скромная, заштатная, можно сказать. И это не соответствовало вкусам князя Голицына. Он возводит здесь новые хоромы, разбивает французский парк, а затем строит и новую каменную церковь Рождества Богородицы.

– Эту? – спросил Евгений Кириллович, показывая на высящуюся слева от них на высоком берегу небольшую церквушку, выкрашенную в светло-желтый цвет.

– Нет, это Петропавловская церковь. Она была возведена позже и являлась зимней. Поэтому стоит практически рядом с первой.