Служанка для алмазных змеев - Тина Блестящая

class="p1">Ротеуш устало опустился в старое кресло и тоже не спускал глаз.

Сперва ничего не менялось, но я вдруг увидела, что щеки мамы чуть заметно порозовели. Я радостно встрепенулась.

Лекарь поднялся и подошел. Он тоже испытал облегчение. И я в очередной раз удивилась, почему он так переживает за простую бедную женщину.

— Снадобье сработало! Но на полное восстановление ниары Миртины потребуется несколько дней. Состояние у нее еще слишком слабое. За ней придется пока поухаживать.

Я улыбнулась сквозь слезы. Он всегда к маме относился со всем уважением. И выходит, моя жертва оказалась не напрасной. И хоть я понимала, что сама нахожусь на грани жизни и смерти, я ни о чем теперь не жалела.

— Вы сказали, что и для меня есть шанс спастись. Что я должна сделать?

Лекарь окинул меня задумчивым взглядом, словно смотрел насквозь, не замечая моего отчаяния в голосе. Я даже сжалась от плохого предчувствия.

— Ты сможешь спастись, если начавшееся превращение довести до конца.

— Я… не понимаю, о чем вы говорите!

Лекарь вздохнул и вновь опустился в кресло. Я почувствовала, что и ему нелегко говорить мне.

— Надо закончить превращение, иначе ты умрешь. Если бы ты принесла яд, я бы сделал из него противоядие — и ты бы полностью выздоровела.

— Я что, превращаюсь в монстра?!

Голос мой невольно задрожал. Зачем он все это говорит? Я не хотела верить, но тогда что со мной происходит? Я чувствовала, что меняюсь. Все мои ощущения невероятно обострились.

— А точнее, в нагиню, — добавил мудрый лекарь после некого молчания.

— Разве это возможно? Я не хочу! Я что, превращаюсь в змею?

— Еще нет, но процесс запущен — и его не остановить без яда. Есть только два варианта: либо умереть, либо стать нагиней.

— Но как же так… Разве человек может превратиться в нага? И вы же сказали, что из яда можно сделать противоядие.

— Да, говорил, но боюсь, твои избранники не захотят вылечить тебя. Ты не представляешь, каким сокровищем ты стала для нагов. Если о тебе узнают…

— Меня уже ищут. Я знаю, что они сделают со мной, — прервала я речь ниара. — Меня тут же казнят, потому что… Потому что я осмелилась взять яд не у простых нагов, а у самих «Их Высочеств». Как видите, я все же умру в любом случае.

Лекарь замолчал, потрясенный моим признанием.

— Это тем более осложняет ситуацию. Но ты ошибаешься. Как только они узнают, что ты выжила после укусов, то закончат твое превращение.

— Но я не хочу! Я не хочу становиться монстром! Вы говорили, что можно излечиться, если я снова достану яд. Что вы сделаете противоядие.

Я никак не могла согласиться.

— Нужен яд именно тех, кто тебя укусил. Как ты добудешь его? И времени у тебя становится все меньше.

— У меня разве есть выбор? Мне грозит смерть, но теперь я буду бороться за свою жизнь даже не ради себя, а ради мамы.

Лекарь покачал головой. Он не верил, что моя затея удастся, но ведь он не верил и тогда, когда я отправилась в столицу.

— Такая у тебя судьба, а ты идешь наперекор ей.

— Мне все равно. Я отправлюсь куда угодно, хоть в столицу нагов. Я смогу! Я принесу новый яд, и вы поможете мне стать человеком.

Лекарь вновь покачал головой. Он смотрел так, словно знал намного больше, чем говорил.

— Ты многого не знаешь о себе, и я не вправе рассказать тебе об этом.

Я нахмурилась.

— О чем вы, уважаемый ниар?

— Но твоя мама лучше объяснит, когда придет в себя. Я не вправе сказать за нее…

Он точно не договаривал, скрывая правду. Только вот какую?

Я чувствовала, что очень важную для меня. И мама…

Мне часто казалось, что она чего-то боится, она всегда что-то умалчивала, отговаривалась приготовленными фразами. И постоянно твердила, что я должна обходить нагов стороной. И про отца никогда не рассказывала мне. Умер и все.

У нас не осталось никого из родни, кто бы смог помочь. Я лишь знала, что мама очень дорожит мной, она волновалась за меня, даже слишком. Никогда не оставляла без присмотра. Даже когда я выросла. И все же не зря боялась и предостерегала.

Но произошедшего не изменить, вернее, можно, но очень трудно. Но когда меня это пугало?

Если что задумаю, не отступлю. Так и с ядом. Я лишь боялась стать такой, как эти… Райн и Дайр? Глаза б мои их не видели!

Но только их яд может меня исцелить.

Нет, я не хочу снова с ними встречаться. Ни за что на свете!

Жар опалил мои щеки, когда я вспомнила нашу ночь. Они не простят мне, что я так с ними поступила. И какую такую ценность я для них представляю? Разве у них мало любовниц и жен? Что еще скрывал от меня старый лекарь?

Я спрошу у мамы, она должна открыть мне правду!

Ротеуш больше ничего сказал. Удостоверившись, что мама идет на поправку, он ушел. Добавил, что придет еще раз утром.

***

Я просидела около матери до утра, вливая в рот воду, а с первыми лучами солнца задремала рядом с ней — сил больше не осталось.

Проснулась от того, что кто-то трогал мою щеку, гладил ее. И тут же распахнула глаза, будто и не спала.

— Мамочка! Тебе лучше?

Она смотрела на меня и улыбалась.

— Как же я рада… — Я не смогла найти слов, слезы катились градом. Просто обняла ее, прижимаясь к исхудавшему за время болезни телу.

— Сама видишь, хворь проходит.

— Ты пока лежи, не вставай. Скоро придет лекарь, он обещал принести зелье, восстанавливающее силы. Я все сама сделаю, — забеспокоилась я.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, Вивианна. Я слышала, о чем вы вчера говорили, хоть и не могла ничего ответить.

— Ты объяснишь мне? — встревоженно посмотрела я на мать.

— Дай мне время собраться с мыслями.

— И ты даже ругать меня не станешь?

— Ты всегда поступала по-своему, — улыбнулась мама, ничуть не сердясь.

Я тяжело вздохнула.

— Я не могла поступить иначе. Ты у меня одна.

Далисса, которая заглянула к нам в комнату, радостно затараторила, заметив, что моя мама пришла в себя и может говорить.

Какое-то время она провела с нами, помогла мне прибраться и сварила бульон, а потом ушла, сославшись на то, что у нее много дел. Но я подозревала, ей не терпелось поделиться новостями с другими соседками и торговками на рынке, где Далисса иногда подрабатывала.

Такое чудо случилось: