Дочь моего друга - Алайна Салах

Твою мать. Вот знал, что от присутствия Липучки сразу начнутся проблемы. Запрета на романы в офисе у меня нет, но это ж дочь Семена. Кирилл, тот, что зад Яны обсуждал, кадр ценный, и замену ему подыскивать не хочется.

— Чужие задницы обсуждайте после работы, — говорю с порога и смотрю на главного ловеласа, застывшего с кружкой. — Кирилл, еще раз возле Галич увижу тебя — можешь обновлять резюме на Хедхантере. 

Возвращаюсь в кабинет и опускаюсь в кресло. На часах всего лишь двенадцать, а я уже столько геморроя умудрился хапнуть. Камеры дополнительные надо поставить, вопросом охраны заняться. Пока ребят из «Метелицы» придется в клуб перекинуть. И девочка Яна проблем добавляет одним своим присутствием. Точно я конфликт партнерский поимею. Надо ее убирать, и поскорее. 

Я в очередной раз пересматриваю видео с камер, когда раздается короткий стук в дверь и знакомый звенящий голос:

— К вам можно, Андрей Вячеславович?

— Проходи, Яна. Мне Кира о твоем приходе уже сообщила.

Слышится цокот каблуков, над столом нависает тень, пахнущая белой розой, и передо мной приземляется свежеотпечатанная стопка.

— Я несколько раз все проверила, ошибок быть не должно. 

Отрываю взгляд от ноутбука и смотрю на Яну. Сегодня она в черной рубашке, застегнутой наглухо, но зрение не обманешь. У меня в кабинете не холодно, но я отчетливо вижу, что она без лифчика. Блядь, и снова я должен взять на себя роль воспитателя. Ну не звонить же в отдел кадров и не перепоручать разговор с Липучкой им. 

— Яна, сядь.

Липучка смотрит на меня с удивлением и, попятившись назад, садится. 

— У меня замечание касательно твоего внешнего вида. 

— А что с ним не так?

Блядь, дожил. С двадцатилетней девчонкой разговор о ношении белья должен вести. Что следующее? Поставлю в офисе аппарат с прокладками?

— Яна, в твоем виде меня устраивает все, кроме того, что на тебе нет бюстгальтера. Уверен, не только мне это очевидно. Исправь это к завтрашнему дню.

Яна краснеет так густо, что я почти испытываю к ней сочувствие, которое, впрочем, быстро сменяется вспышкой раздражения. Это же я по ее милости трачу время на обсуждение всякой женской херни, которую руководитель обсуждать не должен. Чем она думала?

— Я думала, плотные рубашки…

— Не спасают, — подсказываю ей. — Хождение в таком виде на работу неприемлемо, ты сама должна понимать. 

Оттого, что день выдался тяжелым и разговор мне, мягко выражаясь, неприятен, голос звучит заметно раздраженно. Подтверждение я вижу и на лице Липучки: брови насупила, плечи распрямила, губы подрагивают.

— Я всегда так хожу. Мой размер позволяет. К тому же у меня чувствительные соски и кружевная ткань их натирает.

Она выдает это на одном дыхании и с вызовом смотрит мне в глаза. Фраза «чувствительные соски» эхом резонирует в мозгу, воскрешая воспоминания, которые мне почти удалось стереть: я тяну розовую вершину зубами, Яна выгибается подо мной и стонет. От стремительно приливающей крови к члену хочется стиснуть зубы. Охрененно, Смолин. Середина рабочего дня.

— Пока ты работаешь у меня в офисе — реши что-нибудь. Ну или рассмотри вакансию, которую я тебе предложил. Возможно, в офисе Москва-Сити они готовы закрывать на это глаза.

— Я вас поняла, Андрей Вячеславович, — сухо произносит Яна. — Я не думала, что это проблема, но если вы так считаете, то я завтра же это исправлю. Еще будут замечания?

— Нет, можешь идти.

Яна, гордо неся голову, покидает мой кабинет, а я вместо звонка Илье, с которым мы договорились встретиться у него в ресторане, незапланированно набираю Арине. Слишком тяжелый выдался сегодня день. Надо вытрахать из него это напряжение.

Яна

— Ян, — знакомый бас заставляет меня оторвать взгляд от экрана и посмотреть на папу, стоящего в дверях кабинета. — Весь офис на обеде, только дочь моя работает. Вставай, перекусить тебя свожу. 

Быстро пробежавшись глазами по тексту недописанной претензии, я поднимаюсь и беру пиджак со спинки стула. Из-за того, что в последнее время папа много времени проводит на деловых встречах, мы почти не видимся, так что работа может подождать.

— Ты к грузинской кухне как, Ян? — спрашивает отец, когда мы садимся к нему в машину. — Я тут неподалеку очень достойное заведение обнаружил. Баранина в нем отменная.

— Поехали, пап. Положусь на твой вкус.

— Ну а вообще, на новом месте тебе как? — папа смотрит на меня вполоборота, когда мы покидаем офисную парковку. — Не скучно?

— Немного сложновато оттого, что пока вникаю, но, думаю, как освоюсь — дела пойдут быстрее. Скучать точно некогда, пап. 

Это чистая правда. Виктория, моя непосредственная начальница, загрузила меня таким объемом работы, что я в буквальном смысле не могу поднять головы. Но лучше уж так, чем впустую протирать зад в кресле под немым осуждением других сотрудников. Пусть это место досталось мне по знакомству, но, по крайней мере, меня никто не сможет упрекнуть в том, что я получаю зарплату ни за что. Последние дни я даже задерживаюсь на пару часов, потому что хочу, чтобы папа и Андрей воспринимали меня серьезно. Но если с отцом это мне, кажется, удается, то Смолину на мои старания глубоко наплевать. Те разы, когда мы пересекаемся в лифте или на понедельничных планерках, он лишь здоровается со мной, после чего делает вид, что меня рядом нет. Как я ни стараюсь убедить себя, что в отношениях директор —подчиненная так и должно быть, меня это задевает, хотя вида я, конечно, не подаю. Очевидно, что Андрей моих теплых чувств из прошлого не разделяет и тот секс ничего для него не значит. К сожалению, прятаться от правды и придумывать себе того, чего нет, я не умею. Тоже заслуга папиного воспитания.

Мы входим в вестибюль заведения со звучным названием «Кабанчик» и в сопровождении улыбчивой администраторши идем к столу. При виде знакомой широкой спины и темных волос в ногах неожиданно наливается тяжесть, а в животе, вопреки всему, начинает радостно покалывать. Андрей.

— Здравствуй, родной, — папа приветственно опускает ладонь ему на плечо, когда мы подходим ближе. — Не возражаешь, если втроем сегодня посидим? А то со всей этой кутерьмой с допусками совсем дочь не вижу.

Намек на улыбку, появившийся на лице Андрея, меркнет, когда он смотрит на меня, а расслабленное выражение сменяется непроницаемым.

— Не возражаю конечно, Семен. Здравствуй, Яна.

Они с отцом рассаживаются, а я мешкаю, снимая пиджак, и когда вешаю его на спинку стула, то ловлю на своей груди быстрый взгляд Андрея. Нарочно расправляю плечи, по максимуму растягивая рубашку, чтобы он видел, что его просьба не осталась без внимания. На лице Смолина мелькает раздражение, и он, отвернувшись, подзывает официантку. А я в очередной раз с досадой думаю, что зря пошла на поводу у своего слабовольного желания быть к нему ближе. Внимания он на меня не обращает; за две недели, что я тружусь в его офисе, между нами не состоялось ни одного даже мало-мальски приличного разговора, и он всем видом дает понять, что мое присутствие его тяготит.