100 шкафов - Н. Уилсон

— Нет, не веду, — сказала Анастасия. — Она сказала, что вернется, и я просто захотела узнать, о чем они говорили. Вы обе всегда говорите о Зике.

— Девочки, — сказал дядя Фрэнк, — не думаю, что это имеет значение. Вы все сможете поиграть и после обеда.

Генри посмотрел на Генриетту. Она сидела, стиснув зубы. Пенелопа покраснела.

— Мы разговаривали о потерянных дверях, и тайных городах, и о том, как их отыскать, — сказал Генри и откусил кусок от сэндвича.

— Забавно, — сказала Пенелопа. — Я как-то нашла потайную дверь в ванной.

— То, что ты нашла, — сказала тетя Дотти, входя из кухни с сэндвичем для Фрэнка, — было лишь кучкой мышиных отходов.

— Это не все, Генри, — сказала Пенелопа. — Мышиные какашки и банный коврик. Ну знаешь, такая резиновая штука с круглыми присосками снизу.

— И что же ты сделала? — спросил Генри.

— Поставила мышеловки и снова закрыла, — ответил за нее дядя Фрэнк.

— Могу тебе показать, если хочешь, — предложила Пенелопа. — Если папа разрешит мне снова ее вскрыть.

— Ни за что! — взревела Дотти из кухни. — Не желаю, чтобы вы снова испортили там краску. И вообще, у нас есть дверь поважнее. Пусть твой дядя покажет тебе ее, Генри. Ее-то открыть будет потруднее, чем панель в ванной. — Она вошла в комнату, вытирая сковородку сухой тряпкой. — Фрэнк, я тут столкнулась вчера с Глэдис и Билли. Знаешь, что он мне сказал?

Девочки разом умолкли. Фрэнк не поднимал глаз.

— Привет? — спросил он, продолжая затирать нож Генри. Дотти шлепнула его тряпкой.

— Да, это он тоже сказал. И она сказала. Но содержательная часть разговора началась с его вопроса: «Фрэнк вообще откроет когда-нибудь эту дверь?» И знаешь, что сказала я? Я сказала… Ты к этому готов, Фрэнк? Я сказала: «Нет».

— Мда, — сказал Фрэнк. Он поднес нож к губам и потрогал лезвие языком. — Какая ты у меня честная. Я ценю твою заботу о моем чувстве собственного достоинства.

— А потом я сказала, что позвоню ему и мы договоримся, чтобы он пришел и открыл ее сам. И я собираюсь сдержать обещание, Фрэнк. — Она скрестила руки, так что сковородка оказалась у одного бедра, а тряпка — у другого.

— Дотс, ты прекрасная жена, и я это ценю. Я открою эту дверь, и ты сможешь великолепно разместиться в скрывающейся за ней комнате. И Билли Мортенсен не имеет к этому никакого отношения. Он бросил бейсбольную команду в плей-офф чемпионата штата, и ты это знаешь. — Фрэнк мельком взглянул на нее. — Я рассматриваю его только как элемент общества. И ни за что не потерплю оказаться у него в долгу.

— Мы можем заплатить вперед, — сказала Дотти и скрылась в кухне.

Комнату заполнили чавканье жареным сыром и скрежет ножа по точильному камню. Наконец Фрэнк отложил нож в сторону, съел в два укуса свой сэндвич и осушил стакан молока. Затем он поднялся и уперся руками в бока.

— Женщины и дети — за ограждения! — закричал он так, что девочки подскочили на месте, а Генри замер с открытым ртом. — Бейте в барабан медленно и не вопрошайте, по ком звонит колокол, ибо ответ вас не обрадует. — Он взметнул кулак в небо. — Два года провели мои черные корабли перед Троей, но сегодня ее врата откроются силой моей руки.

Дотти рассмеялась на кухне. Фрэнк посмотрел на своего племянника.

— Генри, бейсбол подождет до завтра. Сегодня мы грабим города. Дотс! Сходи за моими инструментами! Долой французов! Вперед, снова в пролом, заткнем стену телами трусов! Вперед! Вперед! Давай, отбивающий!

Фрэнк опустил кулак на стол, разлив при этом молоко Анастасии, а потом принял позу с поднятыми кверху руками и прижатым к груди подбородком. Девочки одобрительно зашумели и принялись аплодировать. Тетя Дотти вернулась в гостиную, держа в руках небольшой металлический ящик с инструментами.

— Ты хорошо меня знаешь, жена. Я-то думал, они в подвале.

— Они и были. Тебе бы преподавать словесность, Фрэнк.

— Что вы будете делать? — спросил Генри.

— Мы построим деревянного коня, засунем тебя внутрь и предложим его в дар, — ответил Фрэнк.

— Сжигай мосты, когда их достигаешь, — сказала Дотти. Она улыбнулась Фрэнку, собрала со стола грязную посуду и удалилась на кухню.

— А нам можно посмотреть? — спросила Генриетта.

— Вы, — сказал дядя Фрэнк, — можете пойти поиграть в амбаре, саду или канавах, или где-нибудь еще подальше от места действия. Идем, Генри.

Они пошли наверх, и Генри слышал, как девочки ныли и протестовали. Дойдя до места, они обошли всю площадку, пока не уткнулись в очень старую деревянную дверь дедушкиной комнаты. Фрэнк разложил свои инструменты.

— Этот день настал, Генри, я это чувствую. Никогда не говорил твоей тете, но там внутри лежит моя любимая книга. Я читал ее твоему дедушке перед тем, как его не стало. Ее уже давно следовало бы вернуть в библиотеку. Было бы неплохо снова иметь возможность взять оттуда что-нибудь еще.

Генри сидел на полу на площадке второго этажа и смотрел, как дядя Фрэнк возится с дверной ручкой.

— Дело пошло, — сказал дядя Фрэнк и потянул ручку на себя. Она хрустнула и осталась у него руке.

— А это что за штырь? — спросил Генри.

— Это, Генри, штырь, который проходит сквозь дверь и на котором, собственно, держатся с двух сторон ручки. — Дядя Фрэнк посмотрел на племянника и повел бровями. — Теперь мы будем с ними понапористее, чем прежде. Эта дверь ждала целых два года. Она была очень упряма. — Он положил большой палец на конец торчащего из двери стержня и надавил. Стержень задвигался, поупирался, но все же вдавился внутрь двери. Когда он скрылся за старыми латунными накладками у основании ручки, дядя Фрэнк применил отвертку и протолкнул его дальше. Генри услышал, как что-то стукнулось об пол по другую сторону от двери.

— Это выпала ручка с той стороны, — пояснил дядя Фрэнк. — И мы не заберем ее, пока не откроем дверь. Я тебе вот что скажу, Генри. Сегодня я собираюсь пойти на то, чему так противился все эти два года. Если дверь не захочет открываться по-хорошему, я ее вышибу. Конечно, это хорошая старая дверь, таких в округе немного осталось. И я бы не хотел ее выламывать, потому что может треснуть косяк.

— Думаете, удастся ее открыть? — спросил Генри.

— Нет, — сказал Фрэнк. — Но я не хочу возвращаться вниз с тяжестью на сердце. Поэтому я сначала немного поковыряюсь во внутренностях замка и только потом применю грубую силу.

Ковыряние в замке растянулось на сорок пять минут. Накладки были сняты. Все, до чего Фрэнк мог дотянуться, было разобрано. Отвертка вертелась в его руках и наносила замку все новые уколы. В конце концов дядя Фрэнк встал и уперся руками в поясницу. Он немного отклонился назад и покачался из стороны в сторону. Кот продефилировал мимо Генри и потерся об его ногу.