Хеллтаун - Мария Минаева

и Митчем вытравили их из бара или уже после, но сейчас сомнений не было: Биртич напрямую причастен к выдворению людей. Полный бред, конечно! Кей никогда не был настолько бесчеловечен. Часть сознания Дэна продолжала отрицать, что лучший друг может пожертвовать кучей невинных людей ради спасения своей шкуры. Иногда товарищ обманывал и хитрил, но обман не равносилен убийству. Ладно Кей, но почему Вова и Митч молчали? Как бы он их мог бы заставить помогать ему? Нет, все равно нелепо получался. Быть такого не может, чтобы догадка Дэниела была верна.

Еще недолго пробыл мужчина на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Вернулся так же через черный вход. Все, включая дочь Дэна, крепко спали. Каннингем запер дверь на кухне, оставляя ключ висеть в замочной скважине точно так же, как тот висел изначально.

Завтрак в целом проходил мирно и ровно. В баре было еды достаточно, чтобы каждый выживший не отказывал себе ни в чем, мог наесться и напиться досыта. Дэн сознательно не стал затрагивать волнующую тему об участии Кевина в появлении зараженных снаружи. Но надеялся, что Биртич сам признается и объяснит мотивы собственных поступков, а может, что еще лучше, развеет страхи и неприятные подозрения, родившиеся у Дэниела в голове. Каннингем всерьез полагал, что друг если и скрыл от него правду и как-то заставил врать Вову и Митча, то только потому, что ему стыдно. Мужиков тоже совесть мучает, потому они молчат. Вместо того чтобы ругаться, давить вопросами, Дэниел решил дать ребятам время подумать над своими действиями, время осознать их полностью, и только потом признаться самостоятельно и добровольно. Чтобы не было опостылевших ссор и ругани.

Впрочем, вопреки надеждам Дэна, конфликт за завтраком всё же имел место. Ссорились из-за ребенка — оставаться с младенцем в баре не хотел никто. У всех имелись убедительные отговорки: Вова и Кей боялись прикасаться к детям, Лорэйн — тоже самое, плюс она одна знает все коды от замков в своем особняке, а потому остаться с девочкой не может. Митч тоже категорически отказался, называя сидение с детьми «немужской работой».

— Чёрт бы тебя побрал, Митч! — после часового обсуждения Дэн уже сам переходил на крик, что вообще ему несвойственно. — Ты единственный умеешь обращаться с детьми. Неужели так сложно забыть про мужские-женские работы, а просто сделать полезное дело?

— Я тебе не нянька, уяснил, сопляк! Не нянька и не буду ей! — реднек стукнул кулаком по столу. — Сначала с ребенком посиди, а потом чего тебе сделать, а? Может мне еще юбку нацепить и губы накрасить?!

На откровенное поясничание со стороны Митча ответить Дэну было нечего. В который раз мужчина убеждался, что никому его ребенок не нужен. Но не бросать же дочь в баре одну? Могут вломиться другие выживальщики, мародеры те же — и всё, считай, он потерял не только жену, но и ребенка. Но если взять младенца с собой, то будет еще хуже! — как с дочерью на руках будет драться? А если, не дай бог, нужно будет убегать, а он споткнется? Даже в машине ребенка опасно оставлять, ведь в любой момент авто может быть окружено зараженными, что автоматически захлопнет ловушку.

После завтрака Каннингем злился. На всех злился. Почему он рассчитывал на Биртича и остальных, почему думал, что с ними у него больше шансов? Эти ублюдки думают только о себе. Дэн рылся в бездонном рюкзаке, пытаясь достать со дна один из подгузников, но среди вещей ему попалось странное приспособление из тянущейся, но крепкой ткани. Где-то из глубин сознания всплыло название вещицы — слинг-шарф. Далси пыталась рассказать что-то, показывала, как с помощью слинга можно удобно носить ребенка на груди. Но слушал ли Дэн? Частично он помнил, что нужно каким-то хитроумным способом завернуть шарф вокруг туловища, чтобы в области солнечного сплетения образовался карман — в него и можно поместить дочь. Руки при этом свободны, да еще и рюкзак можно нести за спиной. Каннингем ухватился за эту возможность, как за спасительную соломинку.

Добрых полчаса потребовалось, чтобы разобраться со слинг-шарфом. Группа уже готовилась выезжать к дому Лорэйн, а молодой отец все мучался с обмотками ткани — то карман для ребенка получался маленький, то слишком большой. Еще через десять минут вроде вышла идеальная переноска, но как теперь внутрь поместить дочь? — пришлось разматывать и думать, как делать правильно.

— Дэн, кончай возиться! — кричал с улицы Кевин уже занявший одну из брошенных машин на парковке. — Тебя одного ждут все!

Еще минут через десять Каннингем наконец-то вышел к остальным из кухни. На груди ярко-оранжевый слинг с ребенком, в левой руке — детская переноска, она же детское автокресло, в правой — гвоздодёр, а за плечами рюкзак. Видок необычный, реакции у всех разные — кто-то из выживших восхитился, а кто-то хмыкнул, считая дуростью.

— В полном обмундировании, дружище? — улыбающийся Кевин высунулся из окна тачки, чтобы получше рассмотреть Дэна. — Блин, зачем ты все вещи с собой тащишь? Типо просто оставь в баре — мы же за пушками сгоняем и вернемся.

Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону Биртича. Молча сев в свой автомобиль на сидение водителя Каннингем пытался отрегулировать кресло, ведь теперь из-за ребенка руль оказался слишком близко к животу.

— Алло, приём! Ты слышишь, Дэн? Да ладно… Ты дуешься на меня, что ли? — Кей быстро распознал обиду в друге. — Каннингем, брат, ты чего?

Биртич энергично покинул авто, подошел к сидящему в машине другу как раз тогда, когда тот разобрался с собственным сидением. Кевин хлопнул ладонью по крыше Nissan’а, чтобы привлечь внимание Дэниела, но тот по-прежнему игнорировал подошедшего.

— Ну я-то в чем тут виноват, чего ты злишься? Я должен был остаться сидеть с твоей дочкой или что? Ты объясни по-людски, до меня, до тупого, не доходит! — Искренность в голосе Кея не оставила Каннингема равнодушным, он глянул на него, но всё еще молчал. — В чем проблема, друг? Что не так? Лучше скажи здесь и сейчас, потому что, блин, конец света наступил. Чертов апокалипсис на дворе! Таиться в обиде нет смысла, ведь меня, тебя, да любого из нас вот-вот может не остаться среди живых, прикинь. Скажи в лицо сейчас — второго шанса может и не быть.

Друг говорил так, что как ни пытался, но не мог Дэн рассмотреть в его мимике, интонациях фальшь. Не знай Каннингем того, что друг обманул его с трупами, которых не оказалось за черным выходом, то мужчина