Разрушитель - Владимир Сергеевич Василенко

запозданием, зато будто все разом и на повышенной громкости. Снова женский визг, грохот бьющейся посуды, рычание, треск ломающейся древесины. В ноздри вдруг ударил сырой железистый запах крови. Кто-то ранен?

Во рту тоже был привкус крови — губа оказалась разбита. Перед лицом в считанных сантиметрах мелькнули чьи-то сапоги — прямо надо мной сцепились два незнакомых мужика из осокорцев. Не на шутку сцепились — с мордобоем, укусами и тасканием за волосы. Я рывком вскочил, отпихнул их в сторону, огляделся…

— Нож! Но-о-ож! Богдан!!

Крик Дарины прорвался через всеобщий ор, стоящий в избе, лишь каким-то чудом. А может, это я просто умудрился его вычленить, увидев в противоположном углу саму шаманку, забравшуюся на скамью рядом с разрисованной рунами стеной.

Я вспомнил про последний нож в руке и даже увидел шлейфы эдры, тянущиеся от него к трем углам. Я ринулся к последнему углу, чтобы замкнуть контур. Пришлось пробиваться силой — находящиеся в избе люди превратились в обезумевшую толпу. И что хуже всего — часть этих людей были совсем не люди.

Данила — а это огромное мохнатое чудовище могло быть только им — как раз рванул мне наперерез, расшвыривая всех на своём пути. Меня тоже чуть не сшиб с ног, но я умудрился отскочить, и оборотень вырвался наружу, заодно чуть не сорвав дверь с петель.

Меня снова накрыло, и безудержно захотелось последовать его примеру. Ноги сами собой понесли меня к выходу, и борясь с собственным телом, я отшатнулся в сторону и рухнул на колени. Зарычал, пытаясь избавиться от засевшего в мозгу крючка. Но как, если даже лески не видно⁈

А что, если…

Я сосредоточился на своём тонком теле, высматривая изменения. И обнаружил его! Крохотный, размером с монету, полупрозрачный сгусток эдры, почти сливающийся с остальным тонким телом, но сейчас выдающий себя довольно яркой пульсацией. Засел рядом с головным Узлом, запустив в него тонкие щупальца, будто насекомое.

Я безжалостно раздавил его, разложил на нейтральную эдру, и в голове тут же прояснилось — будто рубильник повернули.

Осознание происходящего тоже наступило моментально, как вспышка. Нет никакого шлейфа, тянущегося прямо к Древу. Осокорь, похоже, просто развеивает по округе что-то вроде семян или личинок, которые внедряются в мозг и потихоньку подчиняют разум носителя себе. По ночам он просто пробуждает эти семена, активирует их удалённым сигналом. И понятно, почему они лучше действуют на Одарённых — они могут подпитываться эдрой из тонкого тела, становясь ещё сильнее.

Правда, при таком раскладе защитный контур Дарины, скорее всего, не имеет смысла. Эти чёртовы семена ведь уже внутри…

Я всё же добежал до угла и, подпрыгнув, вонзил нож в стену. Заодно поделился собственной эдрой, подпитывая контур так, чтобы нити эдры, соединяющие кинжалы по углам и сложный чертёж на стене, засияли ярче, быстро опутывая стены, пол, потолок крупной сеткой.

Не помогло.

Я, похоже, остался единственным, на кого не действовал Зов. Не знаю, сколько времени прошло. Мне показалось, что всего пара минут, но судя по тому, что творилось в избе — всё-таки гораздо больше. И обезумевшие под его действием люди успели натворить бед. Похоже, то, что мы укрылись всей толпой в одной избе, сыграло злую шутку. Часть людей выбежало наружу, но кто-то серьёзно пострадал. На полу валялись без движения двое, и рядом с ними растекались, впитываясь в доски пола, тёмные пятна крови. Ещё двое были серьёзно ранены — рубахи в крови, глаза заплыли от свежих фингалов.

Хуже всего обстояли дела с Одарёнными. Младший Колыванов исчез, но оставшиеся братья сцепились между собой. Демьян и Варя, сами с трудом сохраняя остатки рассудка, пытались их растащить. Не удивлюсь, что именно оборотни и подрали кучу народу в этой свалке.

Но всё же в первую очередь я бросился не к ним. А тонкой хрупкой фигурке, стоящей чуть в стороне.

Рада стояла, широко распахнув глаза и вытянув руки перед собой, будто пытаясь оттолкнуть что-то невидимое. Ядро её Дара снова приоткрылось, будто тёмный глаз, потоки эдры хлестали наружу, закручиваясь в тугие вихри. Пока что буря только расходилась, не достигнув и четверти той мощи, что была вчера, но мелкие предметы уже вовсю летали по хате, ударяясь в стены.

Я отыскал взглядом засевшего в её голове светящегося паучка Осокоря и тоже раздавил его. Сделать это было сложнее, чем со своим — нужно было дотянуться до него, выпростав из тонкого тела вытянутый протуберанец. Так что пришлось пробиться к девушке вплотную, преодолевая давление хлещущей из неё сырой эдры.

Но стоило подавить в ней Зов, как буря почти мгновенно схлопнулась, а сама Рада, растерянно моргая, обмякла и пошатнулась. Я успел подхватить её и оттащил в угол, к Дарине. Мать тоже избавил от «жучка» — это было уже гораздо сложнее, заняло пару секунд.

Нестор вырвался-таки из лап Демьяна, но тут же рухнул на пол, рыча, завывая и беспорядочно колотя воздух конечностями. Как, впрочем, и все оставшиеся в избе — их накрыло очередной волной пульсации Зова. Но мне это сейчас было даже на руку — я поочередно фокусировался на каждом, избавляя их от засевших семян Осокоря. У некоторых его, впрочем, не оказалось. Все, кто избежал заражения, были обычными людьми — трое осокорцев и жена старосты.

Это было похоже на пробуждение от кошмара. Приходя в себя, каждый из попавших под Зов начинал озираться, в ужасе оглядывая царящий вокруг разгром, ощупывая себя, запоздало морщась от боли в ссадинах и царапинах.

Убедившись, что не пропустил никого, а освобождённые от зова люди потихоньку приходят в себя, я переключился на Аспект Исцеления и занялся ранеными. Самые серьёзные повреждения были у тех двоих, что сидели у стены — судя по следам когтей, попались под горячую руку кому-то из Колывановых.

А вот тем, что валялись на полу в лужах крови, я уже ничем не мог помочь. В одном из них я с трудом опознал старосту деревни — пол-лица ему кто-то попросту содрал, будто дряблую маску. Второй — кто-то из осокорцев, пришедших с Дариной. Грустная ирония — выжил в тайге, в самой передряге, но погиб, добравшись до безопасного места…

Жена старосты рухнула на колени над телом мужа и зарыдала. Дарина, приобняв её, попыталась отвести в сторону, но та вырывалась, так что шаманка попросту села рядом с ней, придерживая за плечи и приговаривая что-то утешительное.

И без того было тошно, но от этого плача на душе и вовсе кошки заскребли. Чем её утешить?