Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин

По словам Пауло Жоржи, занимавшего позднее посты министра иностранных дел Анголы и секретаря ЦК МПЛА по международным делам, Чипенда «был лицом, которое от имени МПЛА поддерживало контакты с различными организациями, включая международные организации, оказывавшие поддержку, и посольства» в Лусаке[102]. Так и было – именно Чипенда был главным «переговорщиком» со стороны МПЛА, когда делегация Советского комитета солидарности посетила Замбию в августе 1969 г. У нас состоялись полезные беседы, которые, в частности, привели к принятию специального решения ЦК о приеме раненых бойцов МПЛА и других освободительных движений на лечение в советские военные госпитали в дополнение к «квоте на отдых и лечение», предоставлявшейся им КПСС[103].

Обсуждали мы в предварительном порядке и направление группы советских журналистов и кинооператора в освобожденные районы Анголы. И год спустя, 12 июля 1970 г. такая группа пересекла границу Замбии с Анголой вместе с отрядом бойцов МПЛА. Она включала, в частности, Олега Игнатьева из «Правды» и Анатолия Никанорова из «Известий». После завершения своей миссии, перед тем как вылететь из Дар-эс-Салама рейсом «Аэрофлота» на родину, они дали пресс-конференцию, первым на которой выступил Нето, только что вернувшийся с Римской конференции и из поездки в ряд стран Западной Европы[104].

Он, в частности, сказал: «Советские журналисты посетили одну из освобожденных зон в Анголе… Мы будем рады, если они расскажут миру правду о нашей борьбе и наших трудностях. Пусть советские люди, чью симпатию и поддержку мы чувствовали все эти годы, дни и часы, узнают об этом, пусть узнают люди в тех странах, чьи правительства не признают нашего движения – и, более того, помогают португальским колонизаторам оружием, я имею в виду прежде всего государства блока НАТО, и особенно Англию, которая решила продать оружие ЮАР. Что это означает для нас? Это означает, что оружие со смертельным клеймом «Сделано в Англии» пересечет транзитом Южную Африку и попадет к португальским убийцам, сея смерть тысячам людей в нашей стране»[105].

Группа этих журналистов действительно проделала важную работу в труднейших условиях; в их фильме «Партизанскими тропами Анголы» были и кадры о португальском форте Каянда, снятые с расстояния в триста метров, и об атаке на него бойцов МПЛА, на нескольких языках были изданы их репортажи. Но вскоре некоторые из персонажей фильма оказались по разные стороны внутренней борьбы в МПЛА.

Тема противоречий в рядах МПЛА и отношения Москвы к ним затрагивалась в статьях О. Нажесткина, который, в частности, писал: «…трудно было понять, почему многие чиновники со Старой площади (то есть сотрудники аппарата ЦК) с завидным упорством пытались представить Чипенду «последовательным революционером…»[106].

О «многих чиновниках» серьезно говорить не приходится – вся «вертикаль» лиц, имевших отношение к Анголе, – от референта до секретаря ЦК, состояла тогда лишь из четырех-пяти человек. Более справедливо, однако, замечание этого автора о «личной неприязни» некоторых сотрудников аппарата ЦК к Нето, «которого они считали неудобной фигурой»[107].

Действительно, в своих мемуарах П. Н. Евсюков не скрывает свою симпатию к Чипенде: «Даниэль Чипенда, в те времена, когда я его знал, был членом руководства МПЛА, занимался военными делами. Прямой, откровенный человек, он не скрывал своего критического отношения к некоторым решениям А. Нето, касающимся вооруженной борьбы против португальцев»[108]. Такая оценка резко отличается от мнения, высказанного Нето в 1975 г.: «…Империализм попытался раздробить наше Движение и использовал для этого Чипенду. Это человек коррумпированный, и, если справиться в архивах ПИДЕ, мы обнаружим его связи с ПИДЕ в те годы, когда он был студентом»[109].

Однако, по словам П. Н. Евсюкова, и некоторые другие коллеги Нето в личных беседах критиковали его. Одним из них был преподобный Домингуш да Силва, занимавший пост вице-президента МПЛА: «Должность вице-председателя была чисто номинальной, он не скрывал этого. В руководящем комитете этой организации он был нужен только как представитель духовенства. Пожилой человек, преподобный беседовал со мной много раз, как говорится, с глазу на глаз, и у меня не было оснований не доверять этому почтенному старцу. А он знал А. Нето с детства и отзывался о нем нелестно, как о человеке самолюбивом, тщеславном и властном. Его преподобие хорошо знал и Жонаса Савимби, и только, по его мнению, самолюбие А. Нето привело к вражде между народами… омбунду и овимбунду, к гражданской войне»[110], хотя с таким суждением трудно согласиться.

Что касается самого Нето, то он действительно не всегда был «удобным» собеседником: он сочетал искреннюю, хотя первоначально отнюдь не афишируемую приверженно сть марксизму-ленинизму с обостренным чувством независимости. Рассказывали, например, что, придя однажды на беседу с секретарем ЦК Б. Н. Пономаревым, с которым уже был знаком, Нето вдруг спросил, с кем он встречается, выразив тем самым недовольство тем, что его тогда не принял советский генсек.

Ангольские собеседники автора, со своей стороны, подчеркивали, что Нето всегда вел себя независимо по отношению к Москве, что не нравилось советским представителям, особенно «из спецслужб». Он предпочитал по возможности получать помощь от Югославии, руководителя которой И. Броз Тито он считал независимым марксистом-ленинцем. Нето выступал за социалистические идеи, но не терпел давления и внешнего вмешательства.

Так или иначе, позиция Международного отдела ЦК КПСС формировалась на основе не только знаний и мнения отдельных его сотрудников, но с учетом всей информации, поступавшей из государственных ведомств, а скептическое отношение к председателю МПЛА в тот период, особенно после «объединения» с ФНЛА, проявлялось отнюдь не только на Старой площади. Пожалуй, оно преобладало среди советских представителей, будь то в Москве или в Африке, имевших непосредственное отношение к ангольским делам, в частности, среди военных[111].