Жертва пари - Вайолетт Лайонз

– Родольфо…

Фло попыталась помешать ему говорить, но голос ей не повиновался. Все тело словно горело огнем, исходившим из точки соприкосновения их рук, как будто вместо холодного, бледного света луны она купалась в горячих лучах полуденного солнца.

– Знаешь ли ты, чего стоили мне эти четыре года? Я был женатым человеком, но не имел жены, надел свое кольцо на палец самой красивой и желанной женщины на свете, но провел с ней всего лишь одну ночь. Одну жаркую, страстную, чувственную ночь – ночь, которую видел в снах, просыпаясь весь в поту, полный желания…

– Не надо… – неуверенно начала было Фло, по-прежнему не отрывая взгляда от его затуманенных воспоминаниями глаз.

Но эти же воспоминания нахлынули и на нее, вызвав целую серию мысленных эротических картин, сцен страсти и желания, поцелуев и ласк, воспоминаний, вызвавших невольную нервную дрожь. Воспоминаний о теплой, бархатистой на ощупь, бронзовой от загара коже Родольфо, шелковистости его эбеново-черных волос под ее пальцами, переплетении мускулистых, слегка шершавых от волосяного покрова конечностей с ее руками и ногами. О желании, возникающем сначала где-то глубоко внутри, распространяющемся оттуда по всему телу и наконец овладевающем всем ее естеством до такой степени, что остальной мир просто перестает существовать…

– Всего одна ночь… – повторил Родольфо, и голос его сорвался. – Одна ночь, полная экстаза, а потом… ничего. Ничего, черт побери! Можешь ты это себе представить?

– Представить? Мне не надо ничего представлять. Я тоже прошла через все это.

Через мучительное чувство потери, через неудовлетворенные желания, через ощущение пустоты вокруг. Через бессонные ночи, проведенные в разглядывании потолка горящими, но сухими глазами, слишком уставшими, чтобы плакать. Но ведь она любила его, и ее муки были вызваны потерей этой любви. А Родольфо имеет в виду всего лишь физическое влечение, его мучила неудовлетворенная похоть.

– Тогда ты должна понимать, что ничего не кончено. – Склонив голову, он коснулся лбом ее волос, Фло могла чувствовать тепло его дыхания. – Ничего, ничего не кончено! – В такой позиции отвести взгляд было невозможно, она вынуждена была смотреть ему в глаза, утопая в их горящих глубинах. – Нестерпимо четыре года жить одними воспоминаниями, Фло. И если ты испытываешь те же чувства, то это нестерпимо и для тебя.

Но в данный момент Фло беспокоили отнюдь не думы о прошлом, а то, что творилось с ней в настоящем. Обжигающий взгляд Родольфо, тихий звук его дыхания, запах его чистой кожи. Он находился совсем близко, так близко, слишком близко! Она чувствовала, как тепло его тела укутывает ее словно одеяло.

– Да, это было… нелегко…

Что она говорит? Нельзя, чтобы он слышал это! Ведь поклялась же себе не открываться перед ним ни в чем, никогда не показывать, насколько больно он обидел ее и что ей пришлось пережить после отъезда в Шотландию. И все же, стоило Фло в последнее время открыть рот, как она неизменно проговаривалась, лишаясь при этом очередного защитного слоя и становясь все более и более уязвимой. Не надо было пить так много коктейлей с шампанским, это развязало ей язык…

– То, что нужно мне, находится здесь, прямо передо мной, – сказал Родольфо. – Но хочется знать, испытываешь ли ты те же чувства. – Чтобы соединить их губы, ему понадобилось лишь легкое движение головы, и это нежное прикосновение обожгло Фло, пронизало нервные окончания пульсирующим, возбуждающим разрядом. – Скажи же, дорогая… – пробормотал он в промежутке между легкими, ласковыми поцелуями. – Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это… Расскажи, о чем думаешь длинными темными ночами…

Его губы опять коснулись ее рта, на этот раз поцелуй был более крепким, заставившим Фло приоткрыть губы. Нет, опьяняло ее вовсе не выпитое шампанское, это было бы слишком просто. Опьянял он сам, ощущение близости его сильного тела, кружащая голову смесь запахов тела и лосьона после бритья. А колдовство произносимых шепотом слов доходило, казалось, прямо до сердца и действовало гораздо сильнее, чем любой алкоголь.

– Дольфо…

Это имя, слетевшее с ее губ вместе с негромким стоном, неожиданно показалось Фло совсем незнакомым. Давно не произносимое, почти забытое, интимное и сердечное сокращение, дозволенное только близким родственникам. Самым близким родственникам, и жене.

– Да, дорогая, – еле слышно прошептал Родольфо, все крепче прислоняя ее спиной к холодному и твердому фонарному столбу.

Зато спереди был сплошной огонь и совсем другой род твердости. Прижатая бедрами Родольфо, она ощущала себя как будто напрямую подсоединенной к мощному потоку переполняющего его желания. Жаждущие соски Фло упирались в мощную стену груди Родольфо, продолжавшего покрывать ее лицо поцелуями, казалось, вытягивающими из нее последние силы.

Если бы не опора в виде столба, ноги ее наверняка не выдержали бы и она рухнула на землю. Мысли Фло были также в полном беспорядке, и хоть как-то упорядочить их не представлялось возможным.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь… – прошептал Родольфо на ухо Фло, легко укусив за мочку и вызвав этим в ней немедленную, чисто инстинктивную ответную дрожь. – Твое тело и без слов говорит достаточно красноречиво. Но мне нужно не только твое тело, но и душа, так что ты должна говорить. Скажи мне, чего ты хочешь, скажи мне все…

– Дольфо…

Фло понятия не имела, что именно собирается сказать, согласиться с ним или возразить. Но в этот момент из расположенного неподалеку кафе в облаке света и музыки вывалила шумная компания, разразившаяся при виде них смехом и аплодисментами.

Тело Родольфо напряглось, гордая голова слегка приподнялась. По-прежнему касаясь щекой ее щеки, он выругался вполголоса.

– Черт побери, здесь совсем не место!…

После напряженно-чувственного шепота предыдущих мгновений ирония, прозвучавшая в его голосе, показалась ей неожиданной и несообразной ситуации.

– Фло, дорогая, мы должны продолжить это где-нибудь в другом месте, более подходящем для того, что у меня сейчас на уме.

Опершись рукой о фонарный столб, он несколько отстранился, не отрывая, однако, от Фло гипнотического взгляда, удерживающего ее на месте не хуже грубой физической силы, Внезапно оставшаяся без тепла его тела Фло, вдруг почувствовав разгоряченной кожей прохладу вечернего воздуха, не удержалась от недовольного возгласа.

– Тише, дорогая, тише, – успокоил ее Родольфо голосом, в котором звучали понимание, ирония и опасная нотка триумфа. – Я понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь, но это еще не конец, а только начало… – Со старомодной галантностью, вполне, впрочем, соответствующей обстановке, он подал ей руку, ожидая – Фло была в этом уверена, – пока она обопрется на нее. – Пойдем со мной. Пойдем в мой дом и теперь, когда ты наконец-то со мной, дай мне показать, как это может быть. Позволь мне заставить тебя забыть те долгие, холодные ночи, научить, как это должно было быть и как может быть опять…

Раздумывать, задавать вопросы было сейчас просто невозможно. Подчиняясь овладевшему всеми ее чувствами древнему и примитивному инстинкту, Фло могла только действовать. И этот инстинкт заставил ее уцепиться дрожащей рукой за крепкую руку Родольфо.