Море троллей - Нэнси Фармер

— Беовульф был доблестный муж, — усмехнулся Бард, — но вот избытком мозгов похвастаться не мог. Великие воины — они все такие. Они очертя голову бросаются биться с драконом раз в десять крупнее их самих. Изредка, по чистой случайности, им даже удается победить, но в большинстве случаев дракону перепадает сытный обед — и меч в качестве зубочистки.

— Беовульф, — сказал я, — ты ж камнем пойдешь ко дну, в таком-то доспехе. И чем ты там, внизу, собираешься дышать?

— Мне всё равно! Этот бой принесет мне славу или смерть, — взревел воин.

— Старина, — увещевал я, — может, не стоит думать о смерти раньше времени? Пожалуй, я смогу помочь тебе. — Я пропел над Беовульфом заклинание, наделяя его проворством форели и изворотливостью угря. Я сделал так, что меч его засиял внутренним светом — чтобы освещать дорогу в темных пучинах. А еще я наделил воина способностью дышать под водой…

— Ты и такое умеешь?! — вскричал Джек.

— Умею — но ненадолго. Я могу лишь самую малость перестроить законы этого мира, но не изменить их.

Джек разволновался не на шутку. До сих пор Бард лишь намекал на свои магические способности. Если старик и впрямь способен совершать подобные чудеса, тогда не мог бы он — не согласился бы он — поделиться этим знанием со своим учеником, причем желательно прямо сейчас?

— Беовульф нырнул в болото. Тьма поглотила его — и воцарилось безмолвие. Жабы, и те смолкли. Ветер стих. Весь мир словно наблюдал — и ждал «Торопись», — думал я. На то, чтобы свершить задуманное, времени у Беовульфа было в обрез. Если он замешкается, чары развеятся — и воин захлебнется.

Но время шло, и ничто не нарушало зловещей тишины, разве что мелкие маслянистые волны лениво бились о берег. Хродгар и его люди принялись стенать и плакать. «Бедный Беовульф! Он был мне как родной сын! — причитал король. — Мы почтим его память и восславим его хвалебными песнями вкруг огня». И они собрали оружие, сели в седла и поскакали домой.

Я просто глазам своим не верил. Сбежали, точно трусливые псы, поджав хвосты! Мокрые курицы, все как один! И я мысленно поклялся, что в жизни не спою больше ни одной хвалебной песни в честь короля Хродгара.

— Ну, а с Беовульфом-то что сталось, господин? — не выдержал Джек.

— А! Я грешным делом и позабыл! «Что делать, что же делать?» — лихорадочно думал я. Меча у меня не было. Вообще ничего не было — кроме мозгов; а это, скажу я тебе, оружие не из слабых. Я понял, что должен спуститься на дно и выяснить, что задержало нашего героя. Так что я вселился в тело щуки.

— Ты превратился в рыбу? — ахнул Джек.

— Нет-нет, просто временно позаимствовал ее тело. Мой дух отыскал одну злющую старую щуку — и вроде как поменялся с ней местами. А это — преопасный фокус, парень. Чем дольше ты остаешься в теле животного, тем больше забываешь о том, что ты человек. Помню я нескольких учеников бардов, что в ходе экзаменационной недели из своих зверей так и не выбрались.

— Так что же с Беовульфом? — напомнил Джек.

— Ну, нырнул я на дно болота, гляжу, а там — великолепный дворец, с колоннами и крышей настолько прочными, что даже напор всей этой воды выдерживают. А внутри — воздух: видать, тоже без магии не обошлось. К тому времени наложенные мною чары и впрямь развеялись, но Беовульфу больше не было нужды дышать под водой. А я вот застрял в теле рыбы.

В очаге пылал огонь. В его свете я различил Беовульфа: воин застыл недвижно, словно окаменев, — открыв рот и выронив меч. А перед ним стояла женщина, прекраснее которой я в жизни не видывал.

— Фроти, — прошептал Джек.

— Она зорко следила за воином, как кошка — за лакомым голубем. Беовульф же был зачарован ее красотой. Дурню даже в голову не пришло, что обнаружить на дне болота этакую прелестницу — дело по меньшей мере странное.

— А ты разве не мог предостеречь его? — вскричал Джек.

— Я же был щукой, ты что, забыл? Я плавал в воде, Фроти погладила Беовульфа по щеке — так кошка играет с беспомощной мышью. И тут я понял, кого вижу. Никакая это не женщина! Смертному не под силу выбить двери Хродгарова чертога и сокрушить могучие запоры. Это — полутролльша!

Такие существа чувствуют себя как дома в любом из существующих миров. И умеют менять обличья. Сейчас Фроти прикидывается человеком. Но вскорости вновь превратится в тролльшу, и — прости-прощай, славный воин Беовульф!

Фроти потянулась к нему — и тут я сообразил, что делать. Я ворвался во дворец, извиваясь, дополз по полу до ног Фроти и впился зубами ей в лодыжку.

Фроти завизжала и, отвлекшись на внезапную боль, сей же миг превратилась в гигантскую тролльшу, с руками и ногами толще древесных стволов. Беовульф с громким криком отскочил назад. Подобрал меч — и бой закипел. Не буду утомлять тебя подробностями. Всё происходило именно так, как оно и полагается в подобного рода битвах: противники кромсают друг друга почем зря, ругаются, трещат кости, и повсюду — лужи крови. Наконец Беовульф нанес решающий удар, но я в его сторону особенно и не глядел, я пытался уползти обратно в воду, прежде чем скончается наша гостеприимная хозяйка.

Ну, понесся я к поверхности, вынырнул, вернулся в свое собственное тело. Очень скоро из болота вылез и Беовульф, ужасно довольный собою. Я, разумеется, в подробностях рассказал ему о своей ловкой проделке, и он, конечно же, от души поблагодарил меня. Чего-чего, а учтивости ему было не занимать. Но лучше бы я держал тогда рот на замке… — Бард тяжело вздохнул.

Огонь почти догорел. Джек подтащил к очагу громадное бревно и осторожно его пристроил — так, чтобы искры не взметнулись вверх и не подпалили кровлю. Мальчугану не сиделось на месте: его просто-таки подмывало обежать вокруг дома раз этак десять. Бард и вправду умеет творить магию! А со временем научит и его, Джека! «В кого бы мне превратиться? — прикидывал мальчик — Может, в ястреба — чтобы оглядеть сверху всю деревню? Или в тюленя — рыбки наловить? Погодите-ка! А что если обернуться медведем и до смерти напугать сына кузнеца?! Вот будет здорово!»

— Ну, если с дровами ты закончил, то я, пожалуй, с твоего позволения, закончу историю, — прервал Бард его размышления.

— Извини, господин. — Джек поспешно сел на место.

— Слух о великой победе Беовульфа быстро разнесся повсюду — ну, положим, отчасти благодаря превосходным стихам, что я написал по этому случаю. И наконец молва достигла Ётунхейма, королевства троллей.

— Ой, — только и смог вымолвить Джек.

— А у Фроти, между прочим, была сестра.

— Фрит? — догадался Джек.

— Как это ни прискорбно, но да. Прошло много лет, а Фрит по-прежнему жаждала отомстить за смерть своей родственницы. Она наслала огнедышащего дракона уничтожить владения Беовульфа. Ётуны живут долго, так что Фрит была еще совсем молода, а Беовульф уже состарился. Дракон оказался ему не по зубам, и он погиб.

«Вот в этом-то и беда с историями чересчур длинными, — подумал про себя Джек. — Рано или поздно дойдешь до той части, где всё плохо». Когда он, Джек, станет бардом, он возьмет себе за правило замолкать на том месте, где все еще живы-здоровы и счастливы…