Укрытие. Книга 2. Смена - Хью Хауи

Из памяти уходит только плохое. А все, что не очень важно, мы помним хорошо.

Трой промолчал и ковырнул вилкой фасоль, хотя даже не собирался ее есть.

– И это вынуждает задуматься, согласны? Почему у всех нас настолько мерзко внутри?

Хэл доел, кивнул на прощание и встал из-за стола. Трой остался один. Через какое-то время он поймал себя на том, что сидит, уставившись на экран, а изнутри его гложет безымянная тупая боль. В это время по вечерам или чуть позже снаружи исчезали холмы, темнея и растворяясь на фоне затянутого облаками неба.

7

2049 год

Вашингтон, округ Колумбия

Дональд был рад, что на встречу с сенатором решил отправиться пешком. Надоевшие на прошлой неделе дожди наконец-то прекратились, и машины по Дюпон-серкл еле ползли. Шагая вверх по Коннектикут-авеню навстречу усиливающемуся ветру, Дональд никак не мог понять, почему место встречи было перенесено в «Крамер букс». Гораздо ближе к его офису находился десяток кафе намного лучше этого.

Он перешел улицу и торопливо поднялся по нескольким каменным ступенькам в книжный магазин. Входная дверь в «Крамер» была одной из тех старинных штуковин, которые заведения с более-менее длительной историей выставляли напоказ как доказательство продолжительности своего существования. Когда Дональд толкнул дверь, та скрипнула петлями, а над головой звякнул настоящий колокольчик. Молодая женщина, раскладывающая книги на центральном столе с бестселлерами, взглянула на него и приветливо улыбнулась.

Он увидел, что кафе набито мужчинами и женщинами в деловых костюмах, потягивающими кофе из белых фарфоровых чашечек. Сенатора он не заметил. Дональд потянулся было к телефону – взглянуть на время и проверить, не слишком ли рано он пришел, но тут его взгляд зацепился за агента секретной службы.

Широкоплечий мужчина стоял в конце прохода с книгами в том углу «Крамера», который выполнял в кафе роль книжного магазина. Дональд усмехнулся при виде его бросающейся в глаза «скрытности»: наушник в ухе, оттопыренный на боку пиджак, темные очки в помещении. Дональд направился к агенту по скрипучему от возраста деревянному полу.

Голова агента повернулась в его сторону, но трудно было сказать, куда тот смотрит – на Дональда или в сторону двери.

– Я пришел на встречу с сенатором Турманом, – пояснил Дональд слегка дрогнувшим голосом. – Мне назначено.

Агент повернул голову в сторону. Дональд посмотрел туда же, вдоль прохода с книгами, и увидел Турмана, перебирающего книги на полках в дальнем конце.

– Ясно, спасибо.

Он шагнул в проход между высоченными полками со старыми книгами. Свет здесь был не таким ярким, а аромат кофе сменился смесью запахов плесени и кожи.

– Что ты думаешь об этой?

Сенатор протянул Дональду книгу, едва тот подошел. Никакого приветствия, сразу вопрос.

Дональд прочитал заглавие, вытисненное золотом на переплете из толстой кожи.

– Никогда о ней не слышал, – признался он.

– Конечно не слышал, – рассмеялся сенатор. – Ей уже больше ста лет, и она на французском. А я хотел узнать, что ты думаешь о переплете.

Он вручил Дональду книгу.

Дональд удивился весу тома. Он раскрыл его и пролистал несколько страниц. По всему книга напоминала свод законов, но по белым просветам между строчками диалогов Дональд увидел, что это роман. Перевернув еще несколько страниц, он восхитился, насколько тонка бумага. У корешка листы были сшиты веревочками, скрученными из синей и золотой нитей. У Дональда были друзья, до сих пор хранившие верность бумажным книгам – и не для украшения полок, а для чтения. Разглядывая этот том, Дональд смог понять их ностальгическую привязанность.

– Переплет смотрится отлично, – сказал он, поглаживая его кончиками пальцев. – Чудесная книга. – Он вернул роман сенатору. – Это и есть ваш метод покупки хороших книг? Вы больше всего оцениваете обложку?

Турман сунул книгу под мышку и снял с полки еще одну:

– Это всего лишь образец для другого проекта, над которым я работаю. – Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на Дональда. Взгляд был неприятным, и Дональд ощутил себя добычей хищника. – Как дела у твоей сестры?

Вопрос застал Дональда врасплох. При упоминании о сестре у него в горле появился комок.

– У Шарлотты? У нее… полагаю, все хорошо. Ее перевели в другое место. Вы наверняка слышали.

– Слышал. – Турман поставил на место взятую книгу и взвесил на руке ту, которой восхитился Дональд. – Я был горд, узнав, что ее снова повысили. Страна может ею гордиться.

Дональд подумал о том, какую цену заплатила семья за то, чтобы страна гордилась Шарлоттой.

– Да. В смысле, я знаю, что родители очень ждали ее домой, но у нее возникли проблемы с возвращением к мирной жизни. Это… Думаю, она вряд ли сможет по-настоящему успокоиться, пока война продолжается. Понимаете?

– Понимаю. И даже тогда она может не обрести покоя.

Это было совсем не то, что Дональд хотел бы услышать. Он смотрел, как сенатор проводит пальцем по корешку, украшенному выступами и тиснеными буквами. Взгляд Турмана устремился куда-то за ряды книг.

– Если хочешь, могу бросить ей спасательный круг, – предложил он. – Иногда солдату бывает достаточно услышать, что обратиться к кому-то – это нормально.

– Если вы имели в виду психолога, то она к нему не пойдет. – Дональд вспомнил, какие изменения произошли в характере сестры примерно в то время, когда она ходила на сеансы психотерапии. – Мы уже это испробовали.

Губы Турмана сжались в тонкую морщинистую линию, тревога проявила скрытые признаки его возраста.

– Я поговорю с ней. Я достаточно хорошо знаком с высокомерием молодости, уж поверь. Когда я был молод, я и сам примерно так же относился к советам. И думал, что никакая помощь мне не нужна и я сумею со всем справиться сам. – Он взглянул на Дональда. – С тех пор медицина шагнула далеко вперед. Теперь есть таблетки, которые способны помочь ей справиться с боевой усталостью.

Дональд покачал головой:

– Нет. Она их уже какое-то время принимала. И они сделали ее слишком забывчивой. А еще они вызвали… – Он смолк, не желая об этом говорить. – Тик.

Он хотел сказать «нервную дрожь», но это прозвучало бы слишком сурово. И хотя Дональд оценил заботу сенатора – и относился к нему почти как к члену семьи, – ему было неприятно обсуждать проблемы сестры. Он вспомнил ее последнее пребывание дома и возникшие между ними разногласия, когда они рассматривали фотографии после его с Элен поездки в Мексику. Он спросил Шарлотту, помнит ли она, как в детстве они ездили с родителями на остров Косумель[8], а она принялась настаивать, что никогда там не была. Разговор превратился в спор,