Тайна архангела. Книга 2 - Лиля Ветрова

— Заря? — золотящийся взгляд Ура поймал зеленые глаза.

— Да, представь себе, я была на Земле по делам, и ко мне подступил один из элитных воинов, — отозвалась Зарина. — По-моему, из четвертой армии или из пятой, я не очень вникала. Он сказал, что мне, дескать, выпала огромная честь и вообще жутко повезло, потому что Князь выбрал меня своей новой девушкой!..

Уриил проследил за полетом огня. Он знал, это означало: мое возмущение перехлестывает.

— А ты? — взглянул на Зарину Иегудиил.

— Я? Я ответила, что не знаю никаких князей, и чтобы этот демон шел, откуда явился!

— И он отстал? — заинтриговался Варахиил.

— Нет. Он продолжил приставать еще сильнее и даже руки почти начал распускать. Но я его подожгла, и тогда вопросы быстро закончились, — сдвинула выгнутые брови Зарина.

— Ну ты даешь, — изумился Иегудиил.

— А что?.. Будет мне еще какой-то нахал предлагать какого-то там князя, которого неизвестно кто так назвал, в то время как я нахожусь на службе у архангела огня!.. Неужели неясно, что никуда я от Ура не собираюсь?! — Зарина пылала всем своим темпераментом ярче солнца на небе. Христина понимающе улыбнулась: праведный гнев Зари, оскорбленной в любви, был страшен и знаком. — Что, я не права разве?!

— Ты все правильно сделала, вишенка. Не будет больше охоты приставать к ангелам, — ответил Уриил, клича ее облюбленным словом. — Иди сюда, я тебя поцелую.

Архангел сам шагнул к подруге. Братья проследили, как он наклонился и нежно чмокнул ее в уголок губы. Над головой Зари вихрем взвились огоньки. Лицо ее не могло скрыть звездного сияния. Ее счастливая улыбка была для Уриила, красивые пальцы коснулись пятнышек на его лбу. Их глаза обменялись тем глубинным взглядом, что остается понятным лишь для двоих.

— Я должна идти, — тихо проговорила Зарина. — Я приду попозже. Всем до свидания.

— До свидания, красавица, — ответил Уриил.

Под общие прощания и огненные улыбки, Зарина испарилась из райского сада…

В пространной пустоте каменных равнин ада, поднимая глаза в зияющую темноту, стоял, шепотом читая девяностый псалом, Сергей. Его пальцы были вжаты в ладони, он чувствовал, как скапливается под ними холодный мерзкий пот. Лоб искажался напряженной морщиной, глаза щурились, пуская бесконечные складки по тонкой коже лица. Казалось, он весь ушел внутрь, в себя, в молитвенные слова.

У ног ангела, обессилено опустившаяся на пол, сидела, обхватив его колени, Виолетта. Веки ее были опущены, ресницы трепетали из-под перепутанных на лице волос. Губы тихонько двигались, произнося свою молитву. Молитву о том, о чем никто не знал. Возможно, о милости или о силах, которых в ее маленьком теле совсем не осталось.

Сергей и сам еле стоял на ногах. Голени отекли свинцом, поясница ныла. Он с трудом удерживался от того, чтобы со вздохом не повалиться на камни. Но он знал, что этого делать нельзя. Пусть он не видел сейчас их лиц, но в полутьме чувствовал всей нервной системой стоящие на равнинах фигуры. Ему нельзя было показывать свою слабость: это будет равно смерти. Сергей твердо решил, что будет стоять на ногах, сколько понадобится: час, день, неделю, год. Он должен был выстоять теперь ради той, которую повел за собой, которую обещал защитить. И ради собственной бесценной для него самого и для других души.

Элитники Варфоломея неживыми глазами наблюдали за ним из полутьмы, ловя тот момент, когда наконец тело выродка сломается и, перестав слушаться хозяина, перейдет снова в их руки. Они мытарили его от самой площади, одновременно расталкивая и калеча собравшихся зевак. Питали надежду схватить, если он неосторожно оступится. Но Сергея по-прежнему крепко хранил божественный свет. Виолетту они пытались, схватив за край платья, выдрать из его объятий. Но нет, он не отдаст ее никому.

Луч, подаренный ангелу, обнажал вокруг себя смерть, освещая страшные картины равнин. Отовсюду, потревоженные небесным зовом, вылезали опустившиеся второсортные и смотрели на Сергея во все глаза. Он видел неописуемый ужас на их лицах. Мужчины и женщины, посеревшие и умершие, не понимали ничего, ошеломленные видением, силясь снова поверить в возможную отраду…

И Сергей ощущал это предчувствие веры, как будто жил им вместе с бесчувственными, казалось бы, душами. Женщины, они были такие же, как его Виолетта, мужчины — такие, как когда-то он сам. Мучительно и больно невысказанные слезы сострадания овладели его сердцем. Но Сергей сознавал, что не сможет их спасти. Крепче он обымал Виолетту, унося ее прочь не с «помойки», но оттуда, где была такая же жизнь, такие же чаяния существующих созданий.

Элитники отталкивали второсортных пинками и рукоятями мечей, заставляли уползти обратно, ложась на камни. Они теснили Сергея все дальше и дальше, до тех пор пока он не оказался на нежилой части равнин.

— Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих, — по памяти проговаривал Сергей.

Строчки струями тумана ползли во впадающем в анабиоз мозгу. Сергей не чувствовал реальности собственного положения, но в то же время обострившейся интуицией угадывал тяжкую от переизбытка огня, летящую жизнь, новую, ворвавшуюся в его тело. Увы, падший организм уже не выносил нового качества. Живой труп, созданный из мрака, не был к этому приспособлен. Но Сергей верил, что сила воли сможет то, чего не смогут его мышцы и кости. А более всего он верил в Бога.

Внезапно, как гром, стены ада потрясло до самой глубины. Своды колыхнулись в унисон, темноту на длинное мгновение прорезал вспыхнувший, как день, неестественно белый свет. Столбами воздушных волн с высоты на равнины приземлились два архистратига.

Сердце рвануло до того, как прищуренные глаза успели разглядеть бегущих архангелов Рафаила и Михаила и спешащего за ними следом генерала первой адской армии. Меч блеснул в темноте знакомой искрой мощи и надежды, и Сергей ощутил, что теперь все: он спасен.

— Господи, слава тебе… — прерывая молитву, вырвался тихий выдох.

Рафаил быстро сблизился с застывшей на камнях парой. Архангел склонился, опускаясь перед Виолеттой на колени. На него дымкой устремились огромные измученные, но верящие глаза. Замешательство, непонимание длилось в зрачках секунды, но потом она его узнала.

— Рафаил… — прошептала Виолетта. — Это ты?..

— Да, крошка, это я, — кивнул архистратиг. — Твоя молитва услышана. Богу открыто твое сердце, и Он прощает тебя.

Зажатый в его пальцах, перед ней оказался нежно-белый лепесток розы. Виолетта не сразу поняла, что это ей. Ладошка несмело протянулась, беря листик и прижимая его к самому сердцу.

— Спасибо… Спасибо тебе… — на ее ресницах