d’Рим - Ринат Валиуллин

– Шершавое масло? Для чего?

– Чтобы икра не скатывалась.

– Ну и как успехи? – уже умирал со смеху Борис.

– Пока никак не можем добиться необходимой шершавости.

– А какая необходима? – цедил слова сквозь слезы и смех Борис.

– Где-то девять-десять мурашек на один сантиметр в квадрате, – разрушилось серьезное лицо Анны и тоже залилось смехом.

Солнце стояло высоко, солнце стояло на своем. Где-то вдалеке вещало радио. Голос назойливый, прямо экскурсовод, этот неутомимый вибратор, жужжит и жужжит, занудный источник удовольствий. Я не любила экскурсии, я любила сама. Наконец, радио потеряло смысл, голос затих, исчез, остались только прикосновения.

Сверхчувствительность, она, оказывается, всего в пяти сантиметрах от входа. Кто-то проскакивает коридор и сразу на кухню, поесть и спать. Понятно, почему проскакивают – там в коридоре шестьсот нервных окончаний на один квадратный миллиметр.

Ах, Борис, Борис. Его пальцы – группа туристов, которая рассыпалась, гуляя по Риму, между куполами церквей, забираясь во все входы и выходы. Кому-то нравится фасад, а кто-то предпочитает забраться на задний двор, чтобы увидеть изнанку красоты. Нагулявшись вдоволь, они все собираются в условленном месте, внизу живота у фонтана. Фонтан неги – фонтан Треви, в котором каждый хочет искупаться, подобно героям известного фильма, от которого накатывает волна, и каждое движение, словно отдельное чувство, обволакивает и уносит в какую-то нежную щекотку. Будто долго-долго хочется чихнуть, но никак, в этом никак и заложено все волшебство, удовольствие, растянутое ожиданием.

Я теряю себя и уже ничего не слышу, даже собственного крика, только ритм мужского тела, который хочется нагнетать и нагнетать. Мои ногти впиваются в его спину. Дикая влажная возня частей тел, за которой как свет в тоннеле – освобождение. Дрожь в ногах, жаркое голодное дыхание, во рту пустыня, внизу – море, сжимается словно пульс, хочется вобрать в себя мужчину целиком, обострить ощущения до предела. Вдруг сознание отключается, вместо стона вырывается крик, оргазм – словно маленькая смерть, и долгий, долгий отлив. Теплое сладкое бессилие накрывает всю мою сушу.

Прекрасная пустота.

Полиглот, будто он владел несколькими языками. В его алфавите – тысячи букв, а не только G. Из них совсем не обязательно складывать слова. Все слова стары. Беспощадные гласные, которые вырывались из меня, словно названия моих новых точек преткновения:

Из меня вырвалось «а-а-а», становилось все тоньше, пока и вовсе не переходило на фальцет, к которому на вдохе добавлялась буква «х». «Ах-й-я-а, я-й-а, да, да, да», и не закачивалась, и повторялась снова и снова, до тех пор, пока не рождалось в отсутствие гласных прощальное глухое, согласное, хриплое «а-а».

* * *

– Да. Ты правильно подумал. Ты мой холст. Мой холост. Ты мой мольберт. Палитра. Дневник. Ты – мой дневник. Ежедневник. Вот кто ты! Туда я записываю свои мысли, чувства, действия. Причем! Я бегу к нему. Открываю. Каждый раз заново. Свербит, особенно перед встречей, как сейчас. Боюсь потерять мысль, а начать сначала… о-о-о-о, это столько усилий! Все время останавливаю себя. У меня там даже есть такая фраза: «Хватит писать ему. Ты жестока к нему, когда откровенна». Тебе легче, тебе необязательно писать буквами. Ты даже можешь их все закрасить. Я вижу, ты уже начал их замазывать.

– Нет, что ты, эти буквы я сохраню на память. Ты когда вернешься? Через месяц?

– Я их буду просто раскрашивать.

– Хорошо, и портрет не забудь.

– Нарисую.

– Нет, рисовать необязательно, просто не забудь.

– Не забуду.

Кофе. Утро. Аэропорт. Анна прощалась как будто навсегда.

Едва Анна прошла кордон и улыбнулась таможеннику, забрав у него паспорт, ее окружили какие-то люди в форме. В спину последовал сильный толчок, Анна упала лицом в пол, а сзади на нее навалилось чье-то тело, заломив ей руки за спину, на которые тут же нацепили наручники. Лицо прижалось к полу и стало мордой, земля оказалась совсем близко, один глаз Анны смотрел на казенную обувь таможенников, другой – в темноту. Нос вдыхал реальность.

Анна Родина, вы арестованы по подозрению в покушении на убийство. Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право на адвоката… Все, что вы скажете, будет использовано…

* * *

Следствие длилось девять месяцев. Наконец суд вынес свой приговор, тот прозвучал как во сне. Пожизненно. Приговор вступает в силу в зале суда и обжалованию не подлежит.

Так я оказалась на зоне. Зона отчуждения, у нее свои порядки, свой строгий режим. Я представить себе не могла, насколько он строгий.

Потом были камеры, издевательства, тошнота и признания в страшных ночных кошмарах, в душном бреду пыток:

Лодки словно мотыльки, упавшие в воду. Надвигалась ночь-сладкоежка, мы ели мороженое крем-брюле из сливочного облака, мне дали пожизненное в камере одиночке с возможностью переписки, после освобождения она какое то время даже скучала. ТОЛЬКОНЕУБИВАЙТЕМОЕГОРЕБЕНКА. НЕ ТРОГАЙТЕМОЕГОРЕБЕНКА. ЯВСЕ СКАЖУ. ВСЮПРАВДУ.

Лес был полон вооруженными грибкик, пуля не дура, сколько проходит она ппежде яем дозреет до цели, чпок и все на первый взгляд, сколько звонков, нефтяной крови, фильм кро был любимым, с одним пришлось даже переспать но это скорее исключение из правил. чем он занимается, он носит пальто, сходт за хлебом, дожд. ь пошел, словно палец хотел довести курок до оргазма. ветка ползла по воздуху на меня зеленая лапа обняла меня и похлопала по спине костляв, две железеые штанины из которых струмлись красивые еоги они весло били по воде болтали. ПРИЗНАВАЙТЕСЬРОДИНАЭТОВВАШИХИНТЕРЕСАХ жизнь тцрист автобус с остановк там и здесь для фото с достопримеч как из камня так и из плоти, в чьихио обьят вам хоч остаться навсегда в какихто вы остан на мгнов остаетесь навсегда, залил вордкрафт в глаза и попядок, он был жирный как крем и не хотел впитываться, приятно было. перелетные пули, будто жила не своей жизнью, искусств словно ее напечатали на принтере, у нее отец охотник, оленина в холодильнике, пока я был на кубе, флексибл изменяет как все шведки, воткнула нож в бедро, не смей про мою дочь нож летит ручкой вниз, обстоятества это мебель, не разочаруй, не бейте девушку вдруг она станет вашей жен разочаронвание раздражение. женуто полижешь, конечно нет боюсь тебя расстроить, ты меня уже расстроил, неужели я так плохо выгляжу, вот она рвзница мужской логики и женского неуверенн в себе ты вывел меня из себя куда пойдем вся их жизнь прлетала перед ее глазами, выписывала пируеты как иной модный истребитель на лябурже, пока ее не догоняла пуля, та самая одинокая пуля что отбилась от стаи других. ЯУБИЛАДАЯЯВСЕХУБИЛА перелетных пуль и уже напрашивалась в сердце, сначала мягко, потом ноя и жалуясь словно боль, не дождавшись приема с наглостью врывалась внцтрь. а там как очумевшая от крови волчица резала одну овцу за другой. его веки антресоли заваленные усталостиью. лесопосадка, лес сел. редко словно в классе грипп, или меж грибов попадались деревья. тебя с такими рогами не пустят в маршрутку, попросят сдать в багаж, грудь ее была разбита на комнаты в каждой ктото жил ниуто нк хотел сьезжать. перелетные пули собиралм нектар, гнездились на север, рвзводились, потом улетали на юга, пепежить непогоду холода морозы, стаи пуль кояками летели, ты хитрая, после 30хитростьмудрость, стекло дня тречнуло паутиной. яблоня протягивала свои плоды… от отца только 2 морщины идущие от ноздрей книзу, 2 ноздри по наследству от материей дост улыбка. пишешь себе в стол тот не оказывается шведский. уши его лопоухи и казаллось все время прислушивались, эхо бродило под потолком, тоже хромало на букве р. лицо его слрвно эхо внутренн мира такое же грустное однотональное, голова его была завалена книгами, это не была аккуратная библиотека напротив стопки томов журналов брошюр составленных в стопки по всем углам будто собранные в макулатуру. у нее 3 книги в голове, сберегательная, жалоб и красная, когдато запущенные мозгом части тела могли запросто жить своей жизнью, ноги могли идти куда глаза глядят глаза в свою очередь, смотрели куда хотели часто даже скользя по тексту абсолютно не воспринимая содержвния, мозг злил ся конечно и все время пытаося призвать к ответу за постцпки, ео потом устав что руки делают свое, переключался на других людей. БОРИСБОРИСНЕВЕРЮНЕМОЖЕТБЫТЬони называли их обьяснительная, надо отправить обьяснительную, каждое возомнившее себя государство хотело бы сидеть и греть руки у костра небольшой войны, где можно в нужн момент приготов жаркое, но дрова трещат и искры вылетают за пределы интересов аоджигая вокр, так же как в комп можно проникнуть через вентиляцию которая его охлаждает, можно проникнуть в голову через артефакты которые возбуждают. он услышал разговор в бане, раскрыл преступление, те на ложный след, как может девочка 05 гожа встреч уйф12qc малбч и не спать, он казнил слово, получилось очаровать вместо разочаровать. она приближала чужие жизни к себе прицелом и уже не отпускала, матери писала странные письма, если диван раскладывался значит девушка правильная все получится, др нулевая отметкп, от которой мы постоянно отходим и не вернемсч, мурашек на ее коже прогнали гуси, собщения приходили все чаще, будто дождь усилился. тебе нравятся мои туфли очень особенно их продолжение, чт о походке у каждых женских ног свое продолжение, не цбивайте женщину вином оставьте ей очарования на утро. сон был в руку хотя снились руки, сон был вещий она пришла с вещами пластиковое общение. дети неизлечимы они все время хотят игр словно пойманная в пакете рыба рвался нарыжу ее раздражение, рассматриваешь будто кузов в поиске вмятин и царапин, царапины есть но они на душе и в соли не нуждаюсь. когда она будила ее в ночи своим плачем первым в ней просыпался дьявол что тебе еще нужно, мелкая бестия, давай сьешь меня ты же этого хочешь, сьешь пока я тебя не задушила, а потом уже вскакивала мама, прижимала крепко к груди смотрело ласково открывала на полную кран ласки, будь ты мостом я бы тебя развела. простыни на веревке занимались люб под открытым небом, подсмотрев уроки камасутры у хоз. стоит ли так нестись, копить по желтому свету, рисковать жизнью, чтобы потом просрать его у телека, что копить деньги и спустить одной ночью в казино все до нитки, живи кажд день как последний, в крайнем слцчае как самый первый, женщина способна на дружбу только в одном случае, если у нее уже ктото есть ОТДАЙТЕ МНЕ ДЕВОЧКУ ЯВСЕРАССКАЖУВСЕ