Секс, ложь и фото - Светлана Алешина

Я смотрела на фотографию спящей на огромной кровати Насти, и мысль о том, что ее больше нет, не давала мне покоя. Кому она помешала? Кто мог хладнокровно задушить ее и еще трех девушек? Да, они занимались проституцией, этой древней, как мир, профессией, да, они нарушали общественную мораль, но это никому не дает права убивать. К тому же и Шилкин оказался под подозрением, а это, я отдавала себе отчет в собственных эмоциях, волновало меня ничуть не меньше, чем гибель четырех молоденьких девушек.

Решение было принято — я найду убийцу и тем самым сниму подозрения с Александра.

Я была уже недалеко от редакции, когда дала о себе знать «моторола». Прижавшись к обочине, я достала трубку.

— Алло, Оля, — Кряжимский был явно взволнован, — тебя здесь из прокуратуры дожидаются. Некий майор Волков Николай Васильевич. Я звоню из другой комнаты, так что если ты не хочешь с ним встречаться…

— Спасибо, Сергей Иванович, — успокоила я его, — пусть ждет, я сейчас подъеду.

Положив трубку, я тронулась с места. Интересно, что нужно этому Волкову? Я вспомнила его холодные глаза и поежилась.

Волков сидел у меня в кабинете и курил. Кряжимский, в глазах которого была тревога, растерянно барабанил двумя пальцами по клавиатуре компьютера и украдкой поглядывал на майора.

— Добрый день, — поздоровалась я и сняла шубу. — Вы ко мне?

— У меня есть к вам несколько вопросов, — угрюмо произнес майор и покосился на Кряжимского. — Если можно, наедине.

— Сидите, Сергей Иванович, — остановила я Кряжимского, который собрался выйти из кабинета. — Товарищ майор, — я перевела взгляд на Волкова, — я так понимаю, это неофициальный визит?

— Ну, почему же… — насупился он.

— Потому что если бы вы хотели говорить со мной официально, то прислали бы мне повестку. Ведь так?

Я села на диванчик, достала сигареты и закурила.

— Вижу, вы знакомы с законами, — протянул он. — Только не пойму, отчего такая антипатия к представителям следственных органов?

— Вы что-то расследуете? — проигнорировала я его вопрос.

— Убийство Анастасии Беловой, — исподлобья посмотрел на меня Волков.

— А при чем здесь я? — попыталась я изобразить искреннее удивление.

— Может, Сергей Иванович все-таки оставит нас? — Волков многозначительно посмотрел на Кряжимского.

Мудрый Кряжимский поймал мой взгляд, требующий поддержки, и остался.

— Я согласна ответить на ваши вопросы в присутствии Сергея Ивановича, — твердо заявила я. — Если же нет — вызывайте меня повесткой.

— Хорошо, пусть сидит, — согласился Волков.

— И беседа наша, как я понимаю, неофициальная.

— Да, — кивнул он.

— Тогда я вас слушаю.

— Скажите, Ольга Юрьевна, — майор бросил сигарету в пепельницу, — вы давно знаете Александра Шилкина?

— Какое это имеет отношение к убийству?

— Буду с вами откровенен, — майор доверительно склонился ко мне, — мы подозреваем его в этих убийствах. Вы, наверное, в курсе, что убийство проститутки в «Гриве» было не первым.

— В «Гриве» — вторым, — кивнула я, — еще были убийства в «Руси» и «Коньке-Горбунке». А что касается ваших подозрений, то об этом уже сообщали по телевизору.

— Да, — Волков покачал головой, — наш сотрудник сболтнул журналистам лишнее. Но он уже уволен. Так вы не ответили на мой вопрос, — добавил он.

— Вы на мой тоже. Какое отношение к убийствам имеет Александр Шилкин?

— Вот посмотрите, — Волков достал из портфеля, стоящего у его ног, большой, красочно оформленный фотоальбом, из которого торчали кусочки бумаги. — Все убитые девушки присутствуют у него в альбоме.

Я с интересом взяла альбом в руки и открыла его на первой закладке, потом на второй и на третьей. Фотографии были помечены зеленым маркером. Каждая девушка была снята в различных позах, с гримом и без, в одежде и обнаженной. На нескольких фотографиях они были изображены спящими. И хотя белье на кровати каждый раз было другое, я поняла, что это была та самая кровать, что стоит на втором этаже в доме Шилкина.

— Ну и что? — Я закрыла альбом и посмотрела на майора.

— Это не может быть совпадением.

— Это его работа — фотографировать, — возразила я. — Если следовать вашей логике, то нужно задержать и владельца «Гривы» — ведь это в его баре произошло целых два убийства.

— Владелец «Гривы» во время убийства был дома, — хмуро произнес Волков.

— Но в баре кроме Шилкина было еще две дюжины человек, вы их проверили? — с пылом сказала я. — Или вы решили взять первого попавшегося, потому что он хорошо всем известен и был во время убийства в баре? Вы, кстати, тоже были там, не забывайте об этом.

Лицо Волкова сначала позеленело, а потом стало пепельно-серым. Губы скривились в мучительной гримасе.

— У меня дочь, — совладав с чувствами, произнес он на удивление проникновенно, — такого же возраста, как эти погибшие девчонки. Так что я попрошу вас…

— Я только хотела сказать, — произнесла я извиняющимся тоном, — что нельзя обвинять человека только из-за того, что у него в альбоме оказались фотографии убитых.

— Давайте все-таки вернемся к моему вопросу, — уже спокойнее сказал Волков.

— Хорошо, — согласилась я. — Я познакомилась с Шилкиным незадолго до того, как мы пришли в бар.

— Как это произошло?

— Он шел по дороге, и его сбила машина, — с вызовом сказала я, — к счастью, он успел отпрыгнуть в сторону, иначе дело могло закончиться трагически. Я, можно сказать, подобрала его на дороге, чтобы оказать помощь.

— Вы видели, как это случилось?

— Видела.

— Почему он не сообщил о наезде в милицию? — с недоверием поинтересовался Волков.

— Не знаю. — Я пожала плечами, — по-моему, он не придал этому большого значения. Пьяный водитель…

— Вы тоже так думаете?

— Нет. Мне показалось, что его пытались убить.

— Что это была за машина?

— «Шестерка». Возможно, серая, но было довольно темно, и точно я сказать не могу.

Майор сделал пометки в блокноте, провел ладонью по коротким волосам ото лба к затылку и глубоко вздохнул.

— Могу я задать вам вопрос? — спросила я, когда он закончил писать.

— Конечно. — Он настороженно посмотрел на меня.

— Мне известно, что вы задержали сутенера, на которого работала Настя Белова. Кажется, его фамилия Брусков.

— Это так, — подтвердил Волков, — но сегодня утром мы его отпустили.

— Вы его тоже подозреваете?