Психи - Энн Шеридан

таблетки без маркировки и кокаин. Я не считала этих парней за тех, кто балуется наркотиками. Их умы и так достаточно испорчены, но тогда, возможно, им нужно что-то, что поможет им забыть, насколько они чудовищны на самом деле.

Я никогда не баловалась наркотиками и алкоголем, но я, конечно, не ханжа. Сразу после окончания средней школы у меня были годы экспериментов. Я поумнела после того, как увидела передозировку у друга на вечеринке, и с тех пор не прикасалась к наркотикам. Я более чем счастлива выпить бокал дешевого вина, чтобы запить свой ужин. Но не сегодня. Я хочу иметь ясный ум, когда буду иметь дело с этими парнями.

Откинувшись на спинку стула, я стараюсь не есть, хотя знаю, что они слышат урчание в моем животе с той секунды, как я вошла сюда.

— Что это? — Спрашиваю я, обводя рукой стол. — Вы думаете, что сможете добиться моего сотрудничества с помощью изысканной еды и вина? Вы гребаные психопаты. Я была бы идиоткой, если бы добровольно приняла от вас любую еду. Кто знает, что вы с ней сделали.

Роман выпрямляется и ударяет кончиком кинжала по твердому дубовому столу. — Не подвергай сомнению нашу щедрость, — выплевывает он, его слова наполнены ядом. — Ешь или нет. Для меня это ни хрена не значит. Это просто означает, что ты быстрее умрешь с голоду. И поверь мне, это долгий и болезненный путь.

Маркус смеется, расслабляясь на своем стуле и снова закидывая ноги на стол, ведя себя так, как будто он не впал в приступ ярости всего две секунды назад. Его смех пустой и лишен какой-либо человечности, как и темные глубины его глаз.

— Я действительно хочу, чтобы ты поела, Шейн. Тебе понадобится твоя энергия для того, что мы приготовили для тебя, — говорит он мне, шокируя меня небрежным использованием моего имени, хотя это не так уж и небрежно. Это больше похоже на навязчивую пытку. Я и не подозревала, что они знали, кто я такая. Я полагала, что попала под прицел случайно, но это только доказывает, что они нацелились на меня, а значит, на то должна быть причина.

Мой взгляд возвращается к Леви, я вижу в нем наименьшего психопата из всей компании.

— Что это значит?

Он просто усмехается, мысль о том, что они планируют сделать со мной, возбуждает его так, что напоминает мне, что этим парням недостает всех качеств, которые делают их людьми. Они — мрачные жнецы. Почему я продолжаю ожидать, что они отреагируют, и отреагируют нормальным образом? Они ненормальные, далеко не такие.

Видя волнение своего брата, Роман решает сжалиться надо мной и предложить мне лишь фрагмент информации. — Ты будешь зарабатывать еду и воду, императрица. Бесплатно тебе ничего не достанется, так что считай платье, проживание и твой последний ужин подарками.

— Убейте меня сейчас, — бормочу я себе под нос, прежде чем повторить его слова. — Я должна зарабатывать на еду и воду? Оглянись вокруг. Более чем ясно, что у вас, ублюдков, и так достаточно наемной прислуги, чтобы содержать в порядке ваш здоровенный дом. Вам не нужно, чтобы я тут трудилась. Какую игру вы здесь затеяли?

— Ты не будешь готовить и убираться, — выплевывает Маркус, глядя на меня так, как будто я тупица, раз явно не читаю их извращенные мысли.

Я отстраняюсь, вздернув подбородок, когда приходит осознание.

— Ты хочешь, чтобы я была твоей маленькой секс-рабыней? — Я визжу. — Только через мой гребаный труп. Вы сумасшедшие, если думаете, что я собираюсь раздвинуть ноги для вас, больных убийц. Что, черт возьми, с вами не так? На свете нашлось бы множество готовых цыпочек, которые были бы рады вашим развратным задницам. В чем дело? Вам нравится, когда они кричат, чтобы вы остановились?

Глаза Романа сужаются.

— Мы не насилуем женщин, чтобы получить от них то, что хотим.

— Ну, можешь быть чертовски уверен, что не поставишь меня на колени.

Его губы растягиваются в самодовольной ухмылке, как будто он знает что-то, чего не знаю я, и, черт возьми, эта улыбка настолько смертоносна, насколько это возможно. Я могу только представить, как выглядела бы настоящая, но я не собираюсь ждать и выяснять это.

Я качаю головой и встаю, ненавидя ощущение холодного мрамора под моими босыми ногами.

— Я ухожу, — говорю я им, оглядывая стол, все еще не в силах поверить, что мы находимся в центре какого-то дерьмового званого ужина. Я имею в виду, я ожидала, что сегодня вечером произойдет много чего, но это? К черту — это гребаное "нет". — Я не согласна на ваши извращенные игры разума и дерьмовые угрозы. Либо убейте меня сейчас, либо отпустите.

Все трое просто смотрят на меня, и я могу только представить, что творится у них в голове. Когда никто из них не удостаивает меня ответом, я делаю свой ход, зная, что это может привести меня к большим неприятностям.

Я поворачиваюсь и иду к двери, гордо вздернув подбородок и глупо надеясь, что они достаточно повеселились и позволят мне выйти прямо за дверь.

Звук стула, задевающего пол, эхом разносится по комнате, но я не осмеливаюсь обернуться. Вместо этого я ускоряю шаг, уверенная, что кто-то идет за мной. Сердце колотится в груди, и как только я достигаю массивных двойных дверей, кинжал Романа глубоко вонзается в деревянную раму всего в нескольких дюймах от моего лица.

Я немедленно останавливаюсь.

Из моих легких вырывается резкий вздох, а глаза расширяются от страха.

— Я НЕ ДАВАЛ ТЕБЕ РАЗРЕШЕНИЯ ПОКИДАТЬ МОЮ СТОЛОВУЮ, — громкий голос Романа разносится по комнате. — ТЫ СЯДЕШЬ И НАСЛАДИШЬСЯ СВОИМ ПОСЛЕДНИМ ПОЛНОЦЕННЫМ УЖИНОМ.

Я медленно поворачиваюсь, скованная страхом и неспособностью переставлять ноги. Мой взгляд возвращается прямо к Роману, и я смотрю на него так, словно его братьев вообще нет в комнате.

Он встает со своего стула и обходит стол, делая мучительно медленные шаги ко мне, преследуя меня, как свою жалкую добычу, как будто у него есть вся ночь, чтобы подвергать меня своим дьявольским пыткам. Он не прекращает двигаться, пока не встает прямо передо мной, и я слишком хорошо ощущаю его толстые пальцы, свисающие по бокам, зная, как быстро они могут свернуть мне шею.

— Плохое поведение ни к чему тебя не приведет, — обещает он мне смертельным шепотом, его дыхание касается моей кожи, когда он возвышается надо мной. — Не обманывайся. Если ты будешь угрожать и предложишь нам шанс лишить тебя жизни, мы воспользуемся этим, но здесь мы предлагаем тебе дар жизни, позволяя тебе