Беспредельщики - Илья Деревянко

Время шло, а Федя все не появлялся. Леха начал нервничать.Куда запропастился, салабон проклятый! Небось со смазливой продавщицей впалатке треплется или домой решил заскочить по какой-нибудь надобности! До чегобезответственный тип! В голове полторы извилины, и те – прямые. Раньше тожеподводил не раз. Мог запросто на стрелку опоздать и оправдываться потом снаглым видом: проспал, дескать! Леха нервно заходил по комнате взад-вперед. Вгорле пересохло, лицо горело. Получив надежду выпить, он уже не мог думать ни очем другом. Сказывалась дурная наследственность, а также собственная привычкарегулярно напиваться по поводу и без повода. Кстати, вчера он изрядно перебрал,сегодня весь день подлечивался пивом и, как водится, «завелся». Гортаньспеклась окончательно. Надо, по крайней мере, воды попить, а лучше холоднойзаварки, но для этого придется выйти из комнаты. Кирилл же строго-настрогоприказал глаз с пленника не спускать. Проклятый деспот! Власть свою показывает.Приближенный Мирона, важная птица, твою мать! А рядовые бойцы должны от жаждымучиться. Искоса взглянув на Конюхова, который, казалось, полностью смирившисьс судьбой, расслабленно прикрыл глаза, Леха решительно двинулся на кухню. Заваркив чайнике не было. Мирон все вылакал, но в холодильнике оказалась холоднаяфанта. То, что нужно! Зажмурившись от удовольствия, парень смаковал вторуюбутылку, когда сзади послышался легкий шорох. Конюхов был прав – Лехадействительно обладал прекрасной реакцией. Еще не отдавая себе отчета впроисходящем, он машинально рванулся в сторону. Тяжелый утюг, который долженбыл раздробить затылок, обрушился на плечо, вызвав страшную боль. Необорачиваясь, он ударил ногой назад, отбросив Конюхова в сторону. Потом резкообернулся. Левая рука безвольно повисла, но правая действовала. Он мог ещедраться, хотя от боли мутилось в глазах. Запустив недопитую бутылку в лицопротивника, Леха ударил его ногой в живот, одновременно выхватывая пистолет.Бросок и удар достигли цели. Из рассеченной брови обильно хлынула кровь, спазмскрутил внутренности. Но Конюхов значительно превосходил своего молодогопротивника в искусстве рукопашного боя. Молниеносно выбив пистолет, он нанесЛехе страшный удар в грудь, и тот отлетел к стене. Кухню заволокло кровавымтуманом. Медленно сползая на пол, парень как сквозь сон видел, что противниктянется за выпавшим оружием. Движение казалось заторможенным, будто взамедленной съемке. Никто из них в пылу схватки не заметил наконец-товернувшегося Федю. Тот хотя был разгильдяем, но ситуацию оценил мгновенно и,подкравшись сзади, разбил о голову Конюхова бутылку шампанского. Потерявсознание, киллер обрушился на пол. Леха тоже провалился в беспамятство, так ине осознав, что спасен.

Злобно ругая себя, придурка Леху и «этого козла», Федяпотащил непонятным образом освободившегося пленника обратно в комнату. Там оннекоторое время соображал, каким образом «козел» избавился от веревок, но несумел прийти к определенному выводу. Конюхов тем временем зашевелился,постепенно приходя в себя. Не на шутку перепугавшись, Федя изо всех сил врезалему ребром кулака в основание черепа, для верности добавил носком ботинка ввисок. Со страху он не рассчитал удары. Конвульсивно дернувшись, тело обмякло.Дмитрий Конюхов был мертв. В то время как черти в аду радостно встречаликонюховскую душу и, потирая в предвкушении когтистые лапы, готовили орудияпыток, вернулись из больницы Мирон с Кириллом.

– Кретины! Дебилы! Лохи вонючие! – слабым голосомругался Мирон, лежа на диване. – Всех разгоню к чертям собачьим! Ни на чтоне годитесь, падлы, чтоб я вас больше не видел!

– Не кипятись, – вступился за ребят Кирилл. –Видишь, какой волчина оказался. Давай лучше думать, как от трупа избавиться.

– Сам думай со своими сопляками, – мрачно буркнулМирон, поворачиваясь лицом к стене.

– Всех нас подставил, идиот! Откуда ты выкопал этогообормота! – вопил разъяренный Маршал, мечась по комнате, где собраласьверхушка банды. – Профессионал! Киллер со стажем! Знает свое дело!Замочить Мирона ему раз плюнуть!

Красный как рак Олег понуро молчал, мысленно проклинаясобственную глупость. Надо ведь так лохануться, поверить хвастуну Конюхову!Сказать в свое оправдание было нечего, и он больше всего на свете мечталпровалиться сквозь землю. Остальные ехидно поглядывали в его сторону, радуясь вдуше посрамлению жуковского заместителя.

– А если Мирон взял его живым?! – продолжал бушеватьМаршал. – Тогда эта бешеная собака всех нас перегрызет!

– Но от Мирона до сих пор нет никаких вестей, может, Димкупросто убили? – попробовал возразить Олег.

– Вестей?! Ты, вижу, окончательно сдурел! Хочешьофициального объявления войны, парламентеров?! Мы-то не предупреждали Севернуюбригаду, что посылаем к их главарю убийцу, вот и они не будут. Теперь в любоймомент можно ждать пули из-за угла или гранаты в машину!

– Я сам пойду! – решительно сказал Олег. – Моявина, мне расплачиваться! А вы на всякий случай уйдите временно на дно,съездите на юг или еще куда!

Спустя некоторое время Мирон с Кириллом сидели на верандезагородной дачи Мирона, потягивали из длинных узких бокалов холодныйапельсиновый сок и ломали головы: откуда пришел удар. Солнце клонилось кзакату. Из ослепительно желтого днем, к вечеру оно сделалось багрово-красным.Было тихо. Дул легкий ветерок, неся с собой бодрящую прохладу. Из запущенногостарого сада пахло свежестью. В такое время и в таком месте приятно помечтать очем-нибудь благородном, возвышенном или на худой конец просто подремать вплетеном кресле. Однако бандитам было не до этого.

– Матерый или Маршал, – в который раз возбужденноповторял Кирилл. – Они, падлы! Больше некому. Ты наступил на хвост и тому,и другому.

– Может, остатки кадиевцев? – неувереннопоинтересовался Мирон.

– Какого хрена мы им сдались! Славка мертв, Кадий – тоже.Люди из его банды, те, что живы остались, – разбрелись кто куда, да ивремени сколько прошло, все быльем поросло! Маршал же с Матерым злы на тебя,как волки. Ты им буквально в лицо наплевал. Вообще, Мирон, скажу откровенно,последнее врем ты совершенно озверел, лезешь на рожон без всякой надобности.

– Заглохни! – ощерился Мирон. В глазах его появилисьбезумные огоньки. – Я знаю, что делаю! Главное в жизни – сила! Или нужнобыло тебя Матерому отдать на растерзание, ведь, по их понятиям, ты беспредельничална рынке хуже некуда?!

Не найдя что ответить, Кирилл подавленно замолчал и смущенноопустил глаза. Усмехнувшись, Мирон взял с пола запотевший графин с соком, снованаполнил опустевшие бокалы.

– Ладно, не плачь! – снисходительно сказал онприятелю. – Я тебя не осуждаю, но и ты на меня не вякай. Давай думать, чтодальше делать будем.