Скорая 2024 - Константин Мазуренко

class="p1">А Глафира еще не решила, что думать об этих двоих. Он ее выпустил из дома. Но выпустил под полным контролем всех координат. Да, ни свои, ни чужие не найдут Глафиру, но он-то знает, кто она и где, и кому Александр может слить инфу – Глафира не знала…

Энергетическая оболочка начала подстраиваться под новое имя. Серафима ходила быстрее, думала плавнее и принимала решения как-то более ровно. Глафире нравились такие изменения.

Она вызвала такси за два километра от точки своего пребывания и решилась на пробежку. Олег был против такой активности, теперь хотелось понять, помнит ли тело, и попробовать восстановиться.

Бежалось легко и радостно! Свежий воздух бодрил.

«Стоп. Ёлки! Бомж. Только не сейчас, – мысленно простонала Серафима. – Ну зачем прям сразу бомж-то! Не хочу в новой одежде и прям сразу на мусорку!»

«Не хочу!» – отчеканила каждый слог Серафима.

Но бомж стоял красавцем прямо у обочины дороги и копался в мусорке элитного коттеджа.

Серафима остановилась. Бомж откопал что-то в мусорке и уселся на деревянный ящик, застеленный чем-то теплым, разглядывать находку. По всей видимости, это было обычным его местом.

«Как эту Серафиму угораздило побежать за пределами МКАДа?» – вопила про себя Серафима.

– Серафима! – Серафима протянула руку бомжу и присела рядом на корточки, подперев подбородок левой рукой.

Бомж вытер руку об одежду и пожал, улыбнувшись, в ответ:

– Акакий!

– Акакий? – вскрикнула Серафима и вскочила! – Из наших, что ли?

– Из наших, из наших, – подтвердил Акакий, блаженно тряся руку Серафимы и кивая.

– Реально? А из каких из наших? – заподозрила неладное Серафима.

– Из Скорой…

– Неужто? Подвинься-ка! – подтолкнула Серафима пятую точку бомжа и уселась рядом.

Бомж выглядел плачевно: замотанным в тысячу одежек, но от него не пахло. Не пахло вообще ничем отвратительным или запущенным человеческим, будто только что вымылся и сменил лохмотья на новые лохмотья, хотя лицо и руки были чумазыми или загорелыми (не понять), как у трубочиста. Большая часть образа пряталась за нестриженными волосами и растрепанной бородой.

– И что с тобой случилось? Сам расскажешь или мне копаться? – участливо спросила Серафима.

– Я потерял доступ к имени… – растерянно признался Акакий.

– … и, следовательно, потерял работу, цель и желание жить… – закончила вместо него Серафима.

– Да, – вздохнул мужчина и развел руками, выкинув то, что держал.

– Почему тебя не идентифицировали до сих пор?

– Имя заблокировано, старая личность стёрта.

– И теперь тебя нет ни в каких базах. Так?

– Да, – подтвердил Акакий.

– Слушай, меня ждет такси, потом все расскажешь! У меня есть дело. Надо разобраться! Поможешь?

– Спрашиваешь!

Надежда на работу дала Акакию стимул к жизни, и нежелание жить почти улетучилось. Это был самый легкий кейс в опыте Глафиры.

– Какой процент отказов в работе? – поинтересовалась Серафима.

– Пять, – гордо отрапортовал Акакий.

– Ты был хорош! – оценила Глафира мастерство встреченного коллеги. – Бегать еще умеешь?

– А то…

– Тогда погнали до такси?

Скорая. «Мазерати»

С трудом, но Серафиме удалось втиснуть Акакия в такси, пообещав водителю две, три, потом пять такс. На пяти сошлись.

В машине молчали. Говорить о прекрасном – не было общих тем, а говорить о профессиональном при посторонних было запрещено и небезопасно.

– Серафима, которая, кажется, не совсем Серафима, – улыбнувшись начал Акакий при подъезде к городу, – у тебя есть денег на хороший отель?

– Есть, – ответила Серафима, не понимая, почему человек, который пять минут назад рылся в помойке, об этом спрашивает.

– И ты в него едешь?

– И мы в него едем, – обозначила свое намерение Глафира, не сомневаясь ни на йоту.

– Я не хочу. Обычный, простой хостел меня устроит, – заявил вдруг бомж.

– Почему?

– Так надо. Не спорь. Я лучше знаю, – отрывисто проговорил Акакий.

– Хорошо, как скажешь… – не стала спорить Серафима, понимая, что уговаривать коллегу не было никакого смысла.

– Ты не спросишь, почему ты кажешься не совсем Серафимой? – спросил Акакий, когда они вышли из такси.

– У каждого свои представления об именах, – спокойно ответила Серафима.

– Тебе надо сменить имидж. Ты выглядишь не как Серафима…

– Знаток женских имиджей? – ухмыльнулась Серафима.

– А то! Я знаешь, сколько всего возле мусорки насмотрелся? – оскалился Акакий.

– Я могу тебя оставить одного? Никаких подвохов от коллеги? – уточнила Серафима, направляясь к банкомату.

– После рукопожатия-то? Ты ж меня теперь не бросишь, – ухмыльнулся Акакий. – А сам я от тебя не сбегу, не враг я себе.

– Отлично! Тебе полчаса хватит привести себя в порядок?

– Полтора, и я весь твой, – как-то слишком бойко для человека, живущего на улице, отрапортовал Акакий.

– Хорошо. Я тоже найду себе пристанище и приведу себя, как ты просишь, в соответствие со своим именем, – улыбнулась Серафима. – Встретимся в центре, в Ирландском пабе на Арбате. Договорились?

– Почему там? – удивился Акакий.

– Нужен клиент, нам с тобой нужны деньги, хочу какого-нибудь забубённого найти, чтобы сразу тыщенку отвалили…

– Не боишься не справиться? – прищурившись, внимательно посмотрел в глаза Серафиме Акакий, изучая.

– Так ты ж не идентифицированный! Поможешь?

– А то! Классно у тебя башка варит! В паре поработаем?

– Да, – теперь настала очередь Серафимы внимательно всмотреться в коллегу, чтобы попытаться оценить серьезность его намерений.

– Как Бонни и Клайд? – уточнил Акакий.

– Ну тебя! – рассмеялась Серафима. – Вспомни кого-нибудь, кого не вздернули на рее!

Серафима сняла с кредитки сто тысяч и отдала Акакию. Волноваться не было причин, она знала, кто с ней рядом. Сменила такси и помчалась обустраивать свою новую жизнь.

– Слушай новости, подруга! – раздался голос Анфисы в телефоне с какого-то левого номера. – Психиатра у француженки было три. Что слишком много для такой мадам. Диагноз обыкновенный: депрессия. Ни тебе шизы, ни манечки. Обыкновенная депрессушница. Ни крутых родителей, ни другой родни. Обычная психушка. Почему три? Главврач не смог объяснить! Приходили – показывали удостоверение ведомственных врачей и лечили. Опер обойдет всех и попытается хоть что-нибудь выяснить. Но на хорошие для тебя новости не надеется.

Да. К твоему дому она подходила с телефоном в руках, значит, как ты правильно решила, ее