Мой шейх - Светлана Тимина

скатывать по плечам, я протестующе застонала и задергалась. — У меня в руке нож. Ты поранишь себя. Успокойся. Ты знала, что я это сделаю!

Обрывки платья упали к моим ногам. Я тут же закрыла грудь руками.

Я — Газаль бин Зареми. Я доктор математических наук. Любимая жена достойного супруга, такого же научного деятеля. После смерти отца я зареклась иметь что-либо общее с нравами моего эмирата. Никто не знал, что я окажусь в гораздо худшем положении.

В далеком, затерянном среди песков арабской пустыни поселении. В месте, где человеческая жизнь — предмет торга, а женщина моего положения, красоты и ума всего лишь безродная раба. Где за любое неповиновение следует жестокое наказание. Где варварские традиции далеких предков не только не канули в Лету, но и достигли куда более изощренного применения.

И всем этим правил он. Мужчина, получивший блестящее образование в Европе. Ведущий свой бизнес с иностранными партнерами. Шейх по праву рождения, который когда-то должен был стать моим мужем. Все это не укладывалось в голове.

Передо мной стоял дикарь. Опасный зверь. И он хотел моей крови.

Отец, умирая, сделал мне последний «подарок» за то, что отреклась от него и не стала смиренной дочерью без права голоса. Правда, он сам едва ли знал о том, что захочет сотворить со мной обиженный сын шейха Асира.

— Подойди и поцелуй меня, — вкрадчиво-ласковые ноты покинули голос этого шайтана. Теперь в нём был приказ.

То же самое — в его глазах, потемневших до глубины черного обсидиана.

От такой решительности стало не по себе. А меня уже трясло от того, что я больше не сражаюсь, униженно роняю слезы и еще о чем-то прошу этого варвара. Мне не хотелось, чтобы он схватил меня за волосы и заставил целовать, приставив нож к горлу.

Я сделала шаг вперед. Уже без страха, с какой-то лихой яростью. Обхватила ладонями лицо Кемаля, поймала его взгляд… и накрыла губы своими. Без нежности. Без отдачи. Сухой поцелуй, который от меня потребовали.

Я не позволила языку Кемаля проникнуть через преграду моих зубов в этот раз. На поцелуй это вообще было мало похоже. Тяжело дыша, отпрянула, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Все. Ты получил свое.

Только почему сердце стучит столь быстро, а во всем происходящем теряется прежний смысл?

— Твой муж так приучил себя целовать? — вопреки моим ожиданиям, Аль-Мактум не пришёл в ярость. Он рассмеялся. Я посмотрела на него, как на безумца.

— Будь уверен, Далилю достались мои искрение и желанные поцелуи. Но они никогда не достанутся тебе!

— Если бы ты знала о своём дражайшем супруге то, что давно известно мне, — с триумфом известил Кемаль, — ты бы ни за что не упустила шанс познать в моих объятиях настоящую любовь по собственной воле.

— О чем ты говоришь?!

— Однажды я тебе расскажу, роза Аль-Махаби. Но не сегодня. Хватит с тебя потрясений за столь короткий срок!..

Я не успела задуматься о том, что о эти слова означают. Скорее всего, подумала, что Аль Мактум каким-то образом узнал о том, что у нас с мужем в последнее время было охлаждение в отношениях. Но я сильно не беспокоилась по этому поводу, пока Далиль окружал меня заботой и дружеской поддержкой.

Ткань одежд упала к ногам, оставив меня обнажённой. Я с трудом выровняла дыхание. Смотрела вперед, понимая, что не хочу, чтобы мужчина почитал в глазах мои истинные чувства.

— Я хочу, чтобы ты подарила мне наслаждение, Газаль. Посмотри мне в глаза.

— Никогда! Ты не можешь просить то, что дарят свободные женщины, оставив меня рабыней, — негодующе заявила я и попыталась отвернуться, но попытка оказалась бесплодной — Кемаль сжал мой подбородок пальцами, направляя взгляд в свои глаза. А затем быстро оттащил в сторону кровати.

Я не успела ничего понять. Кемаль сел сверху и оседлал коленями мои бедра. А затем, сжав сильными пальцами мои кисти, свободной рукой погладил мою грудь.

Забыв, что поклялась быть покорной, я захлебнулась слезами и задвигалась, сопротивляясь изо всех сил.

— Перестань! Ты же не варвар, как… как они! — вскрикнула я, отчаянно пытаясь оттолкнуть его. Но Кемаль лишь искренне рассмеялся:

— Когда ты поймешь, роза Аль Махаби, что здесь хозяин — я? И поступаю так, как угодно мне! И я главный над всеми этими варварами, перед которыми ты признала мою власть!

Я всхлипнула. Напряжение достигло пика. Но Кемаля уже не могло это остановить.

— Аллах, Газаль, я поклялся, что не изнасилую тебя, но не обещал, что не возьму твоё тело и душу. Лежи смирно, если не хочешь, чтобы я причинил тебе боль! — резко приказал шейх и впился губами в мои дрожащие губы.

Он целовал долго, жестко, беспощадно. А я… когда первый шок схлынул, я никак не могла понять, какие чувства будят внутри его поцелуи. Отвращения точно не было… было лишь сладкое предвкушение. Уму непостижимо!

Тело пылало. Напряжение росло. Меня охватил греховный жар, в котором плавилась воля.

Но в этот момент Кемаль вдруг отпустил меня, встал около кровати и, обжигая взглядом темных глаз, начал решительно снимать одежду, бросая ее на пол.

Мои глаза широко раскрылись при виде его ничем не прикрытого желания. Сердце забилось. Одна часть меня рвалась сбежать прочь, а вторая как будто воспламенилась. Греховное желание ударило на поражение.

Кемаль обхватил мою талию, прижимая к постели, глядя в глаза и едва касаясь губами губ:

— Тебе нечего бояться, Газаль, — шепнул он, накрывая меня своим обнаженным телом…

Мне всегда казалось, что в пустыне замирает время. Но это было не совсем так. Оно замирало рядом с Кемалем Аль Мактумом — что бы он ни делал.

Даже сейчас, утратив бдительность и инстинкт самосохранения от первого поцелуя в сочетании с прижавшим меня телом, я не могла понять, как относиться к этому мужчине.

Почему еще четверть часа назад умирала от страха и обреченности, а сейчас охватил, буквально вскружив, странный азарт, ласкающий, царапающий где-то в глубине сердца?

Я хотела своего похитителя. И не имело смысла отрицать очевидное. Но нормы морали, вбитые в мою голову с раннего детства, не могли так просто принять это греховное вожделение.

Я боялась не близости. Я боялась, что сожгу себя в жертвенном пламени самобичевания. Что мою сущность произошедшее попросту сотрет, как песчаная буря.

Огненно- горячие губы, похожее как раз на дыхание полуденной пустыни, обожгли мое лицо и шею, но, когда сомкнулись на тугом соске, я едва опять не начала вырываться. Неправильно. Малодушно. Далиль никогда меня не простит…