Не только Евтушенко - Владимир Соловьев

Само собой, имя владимирсоловьев будет нарицательным, эмблематичным, именной маской, товарным зна́ком, подписью художника под портретами современников-ровесников. И не только. Пусть «владимирсоловьев» будет псевдонимом всех их скопом (знаменатель) и каждого в отдельности (числитель): владимирсоловьев – это Михаил Барышников, это Иосиф Бродский, это Сергей Довлатов, это Михаил Шемякин, это Елена Клепикова и это я сам – Владимир Соловьев!

Коллаж: Аркадий Богатырев

Левый ряд, посередке: Евгений Евтушенко с Владимиром Соловьевым в Коктебеле.

Дружеские шаржи

Сам Евтушенко с Петей показывается только днем на пляже, демонстрируя яркие импортные шмотки, от полотенца до трусов, и щелкая избранных полароидом, из чрева которого тут же выскакивают цветные снимки, что для всех нас внове. Нас с Леной, а потом одного Жеку он тоже заснял, до сих пор храню снимки, зато другой – нас с Женей, он с остриженной под нулевку головой и орет на меня, что Бродский испортил ему американскую гастроль – столько раз публиковал, а куда дел оригинал, не помню, не скопировать ли с книжной репродукции?

Владимир Соловьев. Коктебельский первоузел

Жека Соловьев с Булей Окуджавой. Фото: Из архива Владимира Соловьева

Петя Евтушенко и Жека Соловьев. Фото: Из архива Владимира Соловьева

Лена Клепикова с Жекой Соловьевым. Фото: Владимир Соловьев

1969 год! Тогда весной я впервые оказалась в Коктебеле. В первый же день в Доме творчества Володя Соловьев, который обитался там уже недели две, познакомил меня с Женей Евтушенко, а я в ответ – что-то несуразное и насмешливое: мол, это и есть тот самый знаменитый русский поэт Евтушенко, – Женя обиделся, а зря. Я съязвила от робости, но сейчас, через бездну лет, я стыжусь своего невольного подкола: пренебрежительное и даже уничижительное отношение к знаменитому Евтушенко стало тогда и позднее в интеллигентских кругах трюизмом, своего рода, если хотите, травлей. Я не буду здесь разбираться в причинах – справедливых и огульных – такого выборочного отрицания недавнего «кумира нации». Скажу только, что всесоюзная популярность и мировая слава Евтушенко не давали многим, очень многим его коллегам покоя.

Елена Клепикова. Не по юбилейному поводу

Коллаж: Аркадий Богатырев

Фото: Из архива Владимира Соловьева

«Аврора» на пикнике. В центре – Елена Клепикова. Стоят слева направо: Владимир Соловьев и Владимир Торопыгин, главный редактор журнала, снятый за публикацию стихотворения о расстрелянной большевиками царице.

Фото: Из архива Елены Клепиковой

…И вот однажды, где-то по весне 1970 года, Евтушенко самолично прибыл в «Аврору» с поэмой об Америке. Позднее она была названа немного по-каннибальски: «Под кожей статуи Свободы». Рукопись немедленно исчезла из редакции. Там, на верху, ее читали страстно, въедливо, с идеологической лупой в руках, с миноискателем. В итоге замечаний по существу набралось тридцать одно. Евтушенко в веселой ярости кусал заграничный «паркер». Как ни странно, но эта адская работа вызывала в нем приступ азарта, похожий на мстительное вдохновение. К следующему вечеру поэма легла на редакторский стол с двадцатью четырьмя тактическими замечаниями, не считая курьезных. Евтушенко просидел в редакции ночь, и к утру новую поэму (ибо уже не оставалось ни одной неправленной строки) уже читали «там». К вечеру оттуда пришло восемнадцать новых конструктивных предложений по коренной переделке поэмы. Евтушенко удовлетворил их все и даже – наугад – четыре сверх нормы. Тогда наконец обком сдался. На четвертые сутки этого яростного поединка поэта с цензурой в редакции заурчал черный телефон: передайте Евгению Евтушенко, что его поэма, несмотря на многократные исправления, напечатана быть не может, ибо дает повод к ухудшению отношений между СССР и США. Хотя ухудшаться им дальше было некуда…

Елена Клепикова. Не по юбилейному поводу

Фото: Peter Agron, Liberty Publishing House

С президентом Израиля Хаимом Герцогом и издателем «Либерти» Ильей Левковым. На иерусалимской книжной ярмарке, 1993. Photo: Ilya Levkov, Liberty Publishing House

Бродский. Фото: Наташа Шарымова

Евтушенко. Фото: Из архива Владимира Соловьева