Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

– Тучи, – сказал Кафф, проглатывая слова, точно пьяный. – Смотри хорошо. Кафф правильно смотрит.

– Я ничего не вижу, – раздраженно сказал Фейн, но Элин обладал хорошим зрением, к тому же у него имелось представление о том, на что он сейчас смотрел.

В посеребренной луной темноте, на дальнем берегу реки, за оставшимися позади редкими огнями города, он разглядел то, что увидел Кафф Молоток. И кровь Элина сгустилась и похолодела, как у умирающего человека.

Это был туман, как сказал Рейнольд, но туман никогда не распространяется равномерно вдоль своих границ, а сейчас он приближался по долине к Наглимунду, точно живое существо. Элин уже не сомневался, что скрывается за туманом.

– Быстро, – сказал он Фейну. – Мне необходимо поговорить с бароном наедине. Нам нельзя терять времени.

Фейн продолжал смотреть на темную долину.

– Мои глаза уже не так хороши, как прежде, – признался капитан. – Что вы видите?

– Нашу смерть – и не только нашу. Я боюсь, что это начало новой войны, капитан, и она будет такой же ужасной, как предыдущая.

– Последняя война?.. – Фейн еще продолжал говорить, а Элин уже увлек его за собой вниз по лестнице.

Кафф Молоток продолжал стоять у зубцов, сам не зная, доволен ли капитан, и правильно ли он поступил, когда обнаружил тучи и привлек к ним внимание.

– Я говорю о последней войне, капитан, – сказал Элин. – Войне Короля Бурь. В тумане прячутся Белые Лисы. Именно о них я хотел вас предупредить, но я и представить не мог, что это произойдет так скоро. Убийцы норны, которые уже однажды захватили замок и убили всех его обитателей, скоро подойдут к стенам Наглимунда.

– Норны? – Капитан Фейн сотворил Знак Дерева и начал поспешно спускаться по ступенькам, едва не потеряв равновесие. Когда Фейн заговорил снова, его голос изменился, словно капитан произносил слова во сне: – О, я молюсь о том, чтобы это была всего лишь неудачная шутка, – скажите мне, сэр Элин, ради любви к Эйдону, нашему священному Искупителю. Ведь в противном случае лишь Господь в силах нам помочь.

Танахайа задала быстрый темп, и по представлениям Моргана они прошли огромное расстояние через рощу громадных дубов, трепещущих берез и буков с гладкими стволами, сквозь пятна тени и яркие полосы солнечного света, и час следовал за часом под аккомпанемент птичьих трелей. После стольких дней, проведенных на деревьях, ходьба казалась Моргану чем-то незнакомым; и он постоянно испытывал тревогу из-за собственной уязвимости. Но по мере того как день клонился к вечеру, он начал втягиваться в ритм долгого пешего перехода и даже стал получать удовольствие, несмотря на голод и постоянную тоску по дому, в чем теперь был готов признаться. А еще его продолжали преследовать тревожные воспоминания о Туманной долине. Он старался о ней не думать предыдущей ночью, но теперь чувствовал в себе силы вернуться к тому, что с ним там произошло.

– Как ты думаешь, что это было? – неожиданно спросил он после долгого молчания. – Ты сказала, великан. Как в сказках, где он поедает детей? – Танахайа сбавила шаг, чтобы лучше его слышать, и он поспешил ее догнать. – Он такой же, как тот, с которым сражался мой дед, но просто больше?

Она немного подумала, прежде чем ответить.

– Мне лишь сказали, что следует любой ценой избегать входить в Туманную долину и что там рыщут древние и опасные существа, – наконец заговорила она. – Есть и другие подобные места – Наккига, город королевы Утук’ку внутри горы, одно из них – но то, что было в долине, единственное, что я видела сама, и теперь знаю, что уро’эни действительно существует.

– Что за… – он помолчал, пытаясь произнести похожие на ртуть гласные, – …уро’эни? Их кто-нибудь видел?

– Огры. Великаны вырастают довольно большими, но не такими огромными. И даже самые маленькие драконы не ходят вертикально. А кем еще они могут быть, я не понимаю. Мастер Имано лишь сказал, что огры рождались в безрассудном прошлом. И что вся Долина – запретное место для нашего народа словом самой Амерасу, рожденной на корабле.

Морган заглянул в лицо Танахайи, которое стало застывшим и жестким. На миг ему показалось, что он каким-то образом ее рассердил.

– Прости мою печаль, – сказала она. – Мы, зида’я, никогда не сможем забыть коварное нападение королевы, отнявшее жизнь Амерасу, – продолжала Танахайа. – Мы все еще скорбим о ней. Но Амерасу удивительно хорошо отнеслась к твоему деду. Я уверена, что ты должен этим гордиться.

Морган действительно чувствовал гордость, но также и обиду. Казалось, его дедушка и бабушка сопровождают его повсюду, куда бы он ни направлялся – так деревья закрывают солнце для менее высоких растений, оказавшихся в их тени.

Когда закат раскрасил часть неба в красный цвет ревеня, они, наконец, остановились. Танахайа выбрала еще одну ложбину для лагеря, упавшая сосна защищала ее от ветра, и они спрятались за ней, чувствуя, как усиливался ветер в наступающих сумерках.

Ничто не потревожило сон Моргана, ни снаружи, ни изнутри – ни враги, ни сны, ни голоса ситхи. Он заснул, прислушиваясь к ночным звукам, Танахайа села рядом, а когда принц проснулся, она все еще сидела на том же месте, словно бодрствовала всю ночь подле него.

Морган утолил голод еще одной ненасыщающей трапезой из листьев и лепестков и одним особенно безвкусным жевательным корнем, который нашла для него Танахайа; к полудню, после того как они шли уже много часов, голодный Морган принялся размышлять о том, что подадут на стол у лорда Имано. Угостит ли он их медом, сыром или другими вкусностями, о которых он мечтал? И вообще, едят ли ситхи мясо? Он насладился коротким сном наяву об Имано (он представал золотокожей версией собственного деда), который протянул ему массивное оленье бедро и сказал: «Я знаю, что нравится вам, смертным. Иди и ешь! Наслаждайся!»

Чудесное видение рассыпалось в прах, когда Танахайа сказала:

– Интересно, сохранил ли мой старый учитель свою прежнюю ловкость и способен ли он собирать дикие яблоки. Я очень на это надеюсь – я бы не хотела провести еще одну ночь с пустым желудком.

После ее слов Морган погрузился в мрачное настроение – если ее наставник ничего не ест, кроме яблок, каковы шансы получить у него вино? Вот почему он не заметил, как Танахайа остановилась, чтобы взглянуть на небольшое дерево, росшее возле горной тропы, по которой они поднимались. И вдруг она негромко ритмично запела, и от удивления Морган застыл на месте.

– Мы добрались до подножия Цветущих холмов, – с улыбкой добавила она, когда увидела выражение его лица.