Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина

и начал делать ей искусственное дыхание.

— Уведите отсюда миссис Эдвин!

Я позвал Гуди, не желая, чтобы миссис Эдвин рисковала увидеть лицо язычника или стать свидетельницей смерти своей дочери.

Мое дыхание затаилось, а сердце замерло в ожидании, когда я увидел, как слезы текут из глаз Бэка, когда он пытался вернуть ее к жизни, его тело сотрясалось.

Жестокая тишина тянулась, а Бэк отказывался сдаваться.

Я больше не мог смотреть, и как только я отвернулся, Джоджо ахнула.

Я повернул голову на звук, каждый мускул в моем теле таял от облегчения. Бэк откинулся на спинку стула, откинув голову назад и закрыв лицо без маски, когда из него вырвался крик.

— Возьми себя в руки, мы еще не закончили! — напомнил я ему, опустив голову, чтобы не видеть его лица, пока он надевал маску.

Нам все еще нужно было ввести элементы в ее организм. Я похлопал Джозефину по щекам, чтобы разбудить ее. Она не двигалась! Дышит, но без сознания. У нее может начаться еще один припадок, если мы не будем действовать быстро.

Я продолжал отчаянно похлопывать Джозефину по щекам, не желая причинять ей боль. Ее челюсть сжалась, и я схватил ее сзади за шею одной рукой, сжимая ее челюсть другой, пока она не открылась.

— Сейчас, Бэк!

Бэк открыл графин и влил волшебную жидкость ей в рот, жидкость стала белой, пропитав ее лицо, наволочку, простыни. Давясь, она попыталась выплюнуть это, и я сжал ее челюсти, заставляя ее проглотить. Глаза Джоджо резко открылись, и ее рука качнулась в мою сторону. Боль пронзила мое тело, и моя челюсть сжалась, когда я схватил ее за руки свободной рукой, чтобы удержать ее на месте.

Она держала жидкость во рту, и я навалился на нее всем своим весом, чтобы удержать ее руки прижатыми, держал одну руку на ее челюсти, а другой несколько раз щелкнул ее по горлу.

— Глотай, Джоджо!

Мои силы были истощены, и мы использовали заимствованную энергию.

Наконец, комок в ее горле исчез, и я закрыл глаза, делая выдох. Джозефина успокоилась, и я отпустил ее, поглаживая ладонями ее лицо.

— Теперь ты можешь спать, — выдохнул я, моя грудь тяжело вздымалась. Бэк откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза рукой, пытаясь отдышаться.

Я похлопал его по ноге.

— Ты хорошо поработал.

Он покачал головой.

— Что-то вроде того, — прошептал он, ущипнув себя за переносицу.

— С моим ребенком все в порядке? — дрожащий сквозь слезы голос миссис Эдвин донесся с порога.

Опустив голову, я перевёл дыхание, прежде чем повернуться к ней лицом, выпрямившись во весь рост.

— С ней все будет в порядке. Сейчас ей просто нужно немного поспать.

Миссис Эдвин поблагодарила меня, заплакала, поблагодарила и снова заплакала, прежде чем пробежать мимо меня к своей дочери, нянчась с ней. Я вышел из комнаты, но по пути к выходу остановился перед Кларенсом.

— Еще секунда, и она могла умереть. Почему ты так долго?! — прошептал я, оглядываясь, чтобы убедиться, что миссис Эдвин не может услышать.

— Сейчас не время обсуждать это.

— Я иду домой, — сказал я ему. — Но я буду на плантации Гуди с первыми лучами солнца, чтобы вернуть свои права. Ты не можешь вечно держать меня взаперти в этом лесу, Гуди. Я не принадлежу тебе.

— Ты не уйдешь до вечера бала у Прюиттов. А до тех пор ты привязан к этим лесам.

Глава 41

Фэллон

Утро наполнилось запахом сырой, вырытой земли.

Я глубоко вдохнула и убрала руку Фэйбл с себя, выскользнув из-под одеяла. Кофейный столик был придвинут к книжному шкафу, и все девочки были разбросаны по ковру в гостиной, спали с торчащими отовсюду конечностями, горой одеял, подушек и тел. На книжной полке стояли черные стаканчики для вечеринок, а пустая бутылка из-под ликера в форме сердца стояла на полу рядом с копной каштановых волос.

Я не могла заснуть, всю ночь ворочалась с боку на бок.

Джулиан был в зеркале.

Настоящий, образованный из яблочной кожуры, валявшейся на полу.

Боль в моей груди от тоски по нему никогда не пройдет.

Скучать по нему было все равно, что скучать по каждому упущенному шансу в чем бы то ни было. Стоящий прямо передо мной, но такой далекий. Я тянулась и тянулась, а он ускользал и ускользал, как дым, как туман. И когда-то в моей душе был сад, наполненный малиновыми, полуночными и жемчужными красками. Но теперь все цветы умирали.

И я скучала по нему. Вот и все. Я скучала по нему.

Восход солнца наступил так, как будто он так же соскучился по небу. Он опустился над океаном, разбрызгивая по горизонту краски своего собственного сада, золотые и розовые лепестки простирались во все стороны и дальше — сад души утра.

Я на цыпочках прокралась на кухню, когда песнь легкого дыхания и храпа наполнила дом, девочки так мирно спали. Вокруг дома было естественное сияние, как будто прошло много времени с тех пор, как он принял жизнь и впервые стал свидетелем пьяного смеха во время бурной ночи. Частицы пыли плавали в солнечных лучах, проникающих через кухню. Все было ярким и живым, кроме меня.

Я поставила кофейник, мне нужно было пойти к Джулиану, я планировала пойти к Джулиану.

Он хотел, чтобы я пошла к нему, и я пошла бы.

Я бы пошла туда, куда он хотел.

Кофе булькал позади меня, наполняя воздух своим пробуждающим ароматом, когда я смотрела в окно, где передо мной открывался новый день, но не еще один день, когда я не смогу быть с ним. Я была полна решимости.

Я вынесла свой кофе на задний двор и опустилась в кресло-качалку. Сломанные ветви деревьев, листья и следы бури покрывали небольшое расстояние между домом дедушки и краем утеса.

Дом дедушки.

Но дедушки здесь больше не было. Кто теперь будет заботиться об этой собственности? Должна ли я уехать, найти новое место, чтобы жить? К кому вообще обратиться по этим вопросам?

— Доброе утро, — прошептала Мандэй, входя через заднюю дверь и прерывая мои мысли. Вокруг ее глаз размазался черный макияж, а рыжие волосы были зачесаны и спутаны на одну сторону. Она взяла на себя смелость сесть на стул рядом со мной. Тихий скрип стула на мгновение заполнил неловкую тишину, прежде чем ее нетерпеливый голос вернулся:

— Когда ты впервые приехала сюда, я сказала Кейну и Маверику, что ты будешь работать со мной в похоронном бюро. Я была просто