Красная лента - Роджер Эллори

— Того, где находится Билл Янг, — сказал Миллер.

— Именно, — подтвердил Ласситер. — Она сказала, что Билл велел ей позвонить нам и сказать, что фотография Джона Роби, которую мы показывали…

— Это фотография Маккалоу, верно? — перебил его Рос.

Ласситер подался вперед вместе со стулом.

— У меня весьма смутное представление о том, в чем тут дело, но… — Он посмотрел на Нэнси Коэн, словно ища у нее поддержки. Она не шелохнулась. — Ты скажешь или хочешь, чтобы это сделал я?

— К нам поступило заявление, — сказала Коэн.

— Заявление? — переспросил Миллер.

Она кивнула.

— Заявление.

— От кого?

— Из Министерства юстиции, — ответила она.

Миллер посмотрел на Роса. Рос посмотрел на Ласситера. Ласситер сокрушенно покачал головой.

— Министерства юстиции?

Коэн кивнула.

— Министерство юстиции. Вы же знаете, как это работает?

— Что?

— Передача распоряжений сверху на такие случаи.

— Что вы имеете в виду? — спросил Миллер.

— У вас есть президент. Он на самом верху цепочки. Под ним три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Вы можете подумать, что Министерство юстиции относится к судебной ветке, но оно часть исполнительной власти.

— ЦРУ тоже часть исполнительной власти, верно? — спросил Рос.

Коэн кивнула.

— ЦРУ, ФБР, госдепартамент, Совет по национальной безопасности, все они. Судебную власть представляют Верховный суд США и главные судьи. Это люди, которым я подотчетна как адвокат и помощник окружного прокурора.

— Значит, у нас есть заявление от Министерства юстиции?

— Они очень четко дают понять, что… — Коэн замолчала, и Ласситер передал ей лист бумаги. — Вот, — сказала она. — Записано на основании телефонного звонка, который мы получили через пятнадцать минут после телевизионного заявления Фрэнка. — Она откашлялась. — «Министерство юстиции заявляет, что на данный момент не существует никакого подтверждения того, что Джон Роби сотрудничал или находился на службе в каком-либо подразделении или отделе какого-либо государственного учреждения США. Также не существует никаких сохранившихся записей о его привлечении к уголовной ответственности. Однако, принимая во внимание характер проводимого в столице расследования и то, что в ходе его погиб офицер полиции, министр юстиции принял решение передать расследование в руки Федерального бюро расследований…»

Миллер вскочил со стула.

— Что? Какого черта…

— Сядь! — рявкнул Ласситер.

Миллер рухнул на стул.

— «…которое будет координировать его дальнейший ход. Офицерам, которые до этого момента работали над этим делом, выражается благодарность за труд и усердие, но теперь они должны быть подключены к другим расследованиям по усмотрению капитана участка».

Нэнси Коэн по очереди посмотрела на обоих.

Миллер был потрясен. Казалось, земля уплывает у него из-под ног. В горле у него встал комок, в глазах началась резь, кулаки сжались.

— Я не… — начал он, потом повернулся и посмотрел на напарника.

Рос опустил голову и закрыл глаза. У него был такой вид, словно ему только что сообщили о смерти близких людей.

Нэнси Коэн встала и подошла к окну.

— Килларни уже в пути, — тихо сказала она.

— Килларни? — спросил Миллер.

— Джеймс Килларни. Тот, который приезжал после убийства Шеридан.

— Я знаю, кто он такой. Они опять его присылают?

— Он уже едет, — сказал Ласситер. — Будет здесь до полуночи. С ним приедут его люди. Они заберут все, каждую запись, каждый файл, каждый клочок бумаги. Квартиру Роби уже опечатали. Она теперь в федеральной юрисдикции.

— Это неправильно, — сказал Миллер. — Это абсолютно неправильно. Они не могут так поступать. Как им вообще могло такое прийти в голову?

— Они те, кем являются, — заметила Коэн, достала сигарету и закурила. На мгновение ее лицо скрылось за облачком сигаретного дыма. — Они пристально следили за развитием событий благодаря отчетам, которые отправлялись Килларни. Все, что знали мы, спустя несколько часов узнавали они.

— Они и не собирались позволить нам раскрыть это дело, верно? — спросил Миллер. — Черт подери, да кто он такой, этот Роби? — Он покачал головой. — Молчите. Я сам знаю, кто он.

— Они ясно дали понять, что он никогда не работал на правительство, — сказал Рос.

— Они ответили на вопрос, который мы не задавали, — напомнила Коэн. — Что может означать только одно…

— Что он таки на них работал, — закончил за нее Миллер. — Но на кого конкретно? ФБР? ЦРУ? Совет по нацбезопасности? Министерство юстиции?

Ласситер встал из-за стола.

— Этого разговора не было! — заявил он.

Миллер обомлел. Он никогда не видел капитана в таком состоянии. Ласситер был чертовски напуган.

— Этого разговора не было, — повторил он. — По местам. Мы с Нэнси едем по домам, а вы, парни, ждете прибытия федерального агента Джеймса Килларни и его людей. Вы должны дать им все, что у вас есть по этому делу, и позволить им это забрать. Вы не будете ничего утаивать и смиритесь с тем, что это больше не наше расследование. Теперь это федеральное расследование, и мы ничего не можем с этим поделать. Когда они уберутся, вы тоже можете ехать по домам. Проведете выходные дни с родными и близкими… — Ласситер глубоко вздохнул и сел, вцепившись в подлокотники стула. Костяшки его пальцев стали такими же белыми, как лицо. — Мы вернемся на работу в понедельник и займемся новыми преступлениями…

— Это полный бред! — раздраженно прервал его Миллер. — Я не верю, что вы позволите сделать это.

— Сделать это? — спросил Ласситер так же громко. — Сделать это? О чем ты говоришь, черт возьми? Ты хоть понимаешь, с кем мы имеем дело? Это федеральное правительство, Миллер! Руководство города и федеральное правительство говорят мне, что дело, которым мы занимаемся, передается одному из их подразделений, а… Боже, неужели ты думаешь, что твое слово здесь что-то значит? Или мое? Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты хочешь, чтобы я им сейчас позвонил? Черт, мы об этом и не подумали! Я просто позвоню сейчас министру юстиции и посоветую ему катиться подальше! Так, черт подери?

— Довольно! — резко прервала его Коэн. — Если бы я хотела послушать базарную ругань, то отправилась бы в доки. Вы же видите, что происходит. Вы будете работать дальше. А это дело забирает высшая инстанция в стране, и вы никак не можете им помешать. Ни у кого здесь нет выбора. Ты, — она указала пальцем на Миллера, — должен выполнять приказы своего капитана. А ты, — она повернулась к Ласситеру, — должен понимать разочарование и горечь, что испытывают сейчас эти парни. Они могут злиться только на тебя, так позволим же им это. Никто в этом не виноват. Мы взялись за это дело, и мы напортачили. Я уже начинаю говорить, как вы. — Она взяла со стола свой портфель, портмоне, удостоверение и сотовый телефон. — Я еду домой. Советую вам сделать то же самое.