Бабочки Креза. Камень богини любви - Елена Арсеньева

— Что, это все? — разочарованно спросила она. — Только одна статья?

— Скажите спасибо, что хоть это нашли! — усмехнулась библиотекарша. — Можно сказать, никакой информации по этой улице нет — одно случайное упоминание о переименовании в связи с совершенно бытовыми событиями.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила Алёна, взяла листок.

Статья называлась «Закрепление собственности». Торопливо пробежала ее глазами. Недоумевающе подняла брови. Фамилия совершенно незнакомая, а вот инициалы… Всмотрелась в расплывчатую фотографию и огорченно покачала головой.

— Скажите, а я могу на оригинал страницы посмотреть? — повернулась она к библиотекарше.

— А что, что-то не пропечаталось?

— Да вот фото совершенно неразличимое.

— Уверяю вас, в оригинале оно такое же.

— И все же я хотела бы взглянуть. Газета где, в отделе периодики?

— Нет, я им еще не вернула подшивку, она пока у нас. Сейчас принесу.

Любезная библиотекарша притащила большущую картонную папку с газетной подшивкой, на которой было написано: «Нижнегорьковские новости. 1994 год». Положила подшивку на стол, перелистала, открыла. Вот она, статья «Закрепление собственности»!

Фотография и в самом деле была лишь на самую малость лучше копии, так что Алёне не удалось утвердиться в своих предположениях. Она, правда, еще не знала, что именно давали ей эти предположения и вообще давали ли хоть что-нибудь. Может, их следовало принять к сведению. Может быть, следовало просто пожать плечами и перестать думать об этой ерунде.

Алёна поблагодарила библиотекаршу и пошла одеваться. Ну, теперь в «Шоколад».

Она снова посмотрела на свою фотографию. Откуда же все-таки ее запечатлели? Вроде как сверху… похоже, со второго этажа, из какого-то бутика напротив «L’Ԑtoile». Любой прохожий мог это сделать! Облокотился на перила и с рассеянным видом щелкнул мобильником. Конечно, продавец любого из близлежащих магазинчиков мог обратить внимание… А мог и не обратить. Надо на всякий случай их спросить… Что там находится? Стенд с колготками, довольно большой отдел ювелирного магазина «Диамант», рядом бутик дорогущей и очень респектабельной кожаной одежды и два магазинчика бижутерии, в одном из которых работает премилая блондиночка Сюзанна, которая вчера сказала Алёне, что видела ее браслет на руке матери Константина. Перепутала, словом.

Опять путаница с браслетами! Даже надоело, честное слово!

И еще мысль о какой-то путанице мелькнула в Алёниной голове… и это было связано уже не с Сюзанной, а с Сусанной, соседкой…

Да нет, чепуха.

Слишком много чепухи, которая потом оборачивается совсем даже не чепухой.

Надо сосредоточиться. Надо все обдумать. Но сначала — в «Шоколад».

Алёна решила пройтись пешком — проветриться, а чтобы сократить путь, отправилась через проходные дворы… ну да, мало ей было проходных дворов!

Она шла и думала о том, что прочла в статье, найденной в библиотеке, о том, что это не имеет ни к браслетам, ни к убийствам никакого отношения — просто любопытная деталь человеческой психологии. Можно кем-то из своих предков очень гордиться и прославлять его имя. А можно использовать его имя для «закрепления собственности», не более того, даже если это такая препоганая собственность, как некий домишко в переулке Клитчоглоу…

«Да… — усмехнулась Алёна. — Очень может быть, что оговорка того рыжего мальчишки была, как говорится, по Фрейду… нет, кто там у нас занимался проблемами наследственности? Вроде Чарлз Дарвин? Ну, значит, это была оговорка по Дарвину…»

Нет, это, конечно, не имеет отношения к делу… А может, имеет!

Как узнать?

По телефону. Ведь рыжего агента нет под рукой, к тому же она сейчас довольно далеко от «Клеопатры». Сначала, конечно, придется все же звонить в справочную, делать нечего. Чтобы узнать телефон все той же «Клеопатры» и спросить…

Алёна набрала 009 и пошла дальше, прижимая трубку к уху.

Занято, занято, длинные гудки, гудки безответные, ждите соединения с телефонисткой, ждите соединения, ждите-ждите-ждите…

Стоп! Да у нее же где-то должна быть дисконтная карта этой «Клеопатры», вдруг вспомнила Алёна.

Выключила телефон и принялась рыться в сумке. Этих дисконтных карт набралось — ужас какой-то. Главное, половиной из них она не пользуется. К примеру, когда покупала свой воистину роковой браслет, ее точно не предъявляла, а значит, и скидки никакой не имела.

Еще один вопрос к продавщицам «Клеопатры»! Но этот вопрос она уж точно не задаст — что с возу упало, то пропало.

Карты не нашлось. Может быть, она дома… Но домой идти еще рано. Сусанна еще не вернулась.

Ладно, позвонит потом, попозже.

Дела давно минувших дней

Снимая пальто в гардеробной собрания, я увидел на верхней площадке Тихонова во фраке. Он явно кого-то ждал.

Вдруг до меня донесся аромат духов, показавшийся мне знакомым. Все нервы мои взволновались.

Даже не видя, я почувствовал: рядом Серафима Георгиевна.

Стыдясь самого себя, раздираемый двумя страстями, желанием и ненавистью, я смотрел, как наша «премьерша», сбросив на руки гардеробщика меховое, на черно-бурой лисе манто, прошла мимо (сделав вид, что не замечает, а может быть, и впрямь не заметив меня, как существо слишком для нее ничтожное!) прямо к Тихонову, а он расцеловал ей руки и повел в зал.

Я медленно поднимался по лестнице. Мне было страшно увидеть этого человека, которого я ненавидел всем своим существом. Ненавидел за то унижение, которому он нас подверг, а еще за то, что Серафима Георгиевна была его содержанкой, что он в любое время мог обнять ее, поцеловать, владеть ее телом, о котором я грезил вот уже которую ночь, как безумец…

В эту минуту грянула музыка. Танцы начались.

«Ничего себе, развеялся! — мрачно подумал я. — Ничего себе, отвлекся! Иди-ка ты домой!»

Это было самым разумным. Если бы я так сделал, я бы, может быть, никогда ничего не узнал… все шло бы своим чередом… мы как-нибудь да избавились бы от Серафимы Георгиевны, даже ценой обращения к высшим городским и губернским чинам… неведомо, как бы потом сложилась ее судьба… да и я не сидел бы сейчас в смертельном этом провале, если бы ушел тогда… но какое-то мучительное отчаяние влекло меня непременно войти в зал и посмотреть, как они танцуют с Тихоновым.

Я вошел. Посмотрел.

Смирения моего как не бывало. Сейчас я жаждал скандала!

Как он может такее обнимать! Как она может такна него смотреть!

Я выскочил в пустое фойе, понимая, что остатки моей сдержанности сейчас улетучатся и я устрою что-то страшное.

Но, словно нарочно, эта пара вышла следом и приблизилась ко мне.