📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаРоссия, кровью умытая - Артем Веселый

Россия, кровью умытая - Артем Веселый

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 144
Перейти на страницу:

– Тятя, думать забудь.

– Зна… Хо-хо… Баяно-говорено…

– Почтенье тебе, как стоптанному лаптю.

– Догнал я офицера да шашкой по котелку – хряск!

– О господи!

– Ешь, сват, брюхо лопнет – рубашка останется.

– Хрисан-то те сродни?

– Как же, родня, на одном солнышке онучи сушили.

На столе блинов копна. Щербы блюдо с лоханку. Рыбы куча – без порток не перепрыгнешь. Пирожки по лаптю. Курники по решету. Ватрушки по колесу. Пшенники, лапшенники в масле тонут. Сметаной и медом хоть залейся. Пар в потолок… А самогону самые пустяки, высосали.

– Сухо…

– Не пеки мою кровь…

– Га-хо-хо…

– Хозяин, сухо!

– Дом у него, как вокзал, на все стороны окошки… А кони, кони, как ключи, – не удержишь! – один другого давит.

– Сынок, ни в жисть…

– Ну?

– Брали мы Киев-город… Батарея-то как начала садить по святым угодникам… Во, бат!

– Так и так, говорю… Машина, говорю, твоя, земля – моя. – Петр Часовня разглаживал по столу бумажку, ровно молниями исхлыстанную чьими-то резолюциями.

Над столом рожи жующие, плюющие, распаренные, лоснящиеся, осовелые… Буркулами ворочают туда-сюда… Растрепанные, спутанные волосы, рыбьи кости, соленая капуста и лапша в бородах… Разговоров – на воз не покладешь, на паре не увезешь.

– Сват, кровя одни…

– На дочь зятем Топорка приму.

– В улоск ряск. Взахлест арканят.

– Месь думат.

– Сроднички, ешьте, пейте.

– Дай бог не грех.

– Корова?.. От печки до стенки, три сажня…

– Давай менять… У меня – зверь, не лошадь. Воз враскат не пустит, ни-ни, по гребешку, как щука, промызнет.

В глотке: урк, урк, урк…

Бах – в ворота.

На дворе взорвался, посыпался собачий лай.

– Отец, выдь на час.

Над двором висит луна, как блин поджаристый. На дворе холодно, синё, звездно, хоть в орел играй.

– Тестюшка…

– Пррр…

– …мать.

– Не хочу ехать в ворота, разбирай плетень.

– Х-х-х-х-х…

– Живем, ровно в бирючьих когтях.

Чмок, чмок, чмок…

– Брось, Леска распрягет, йда!

– Канек-от…

– Йда, черт не нашей волости!

Кряк в два обхвата.

В дверь лезет сват:

– Масленца, што ты не семь недель…

В избе густо плещется тяжелый гам, вихрится песня, дребезг бабьего визга кроют, нахлобучивают баса.

– А-ха-ха… плохо петь – песню гадить.

– Сухо! Чем дышим?

– Вашу в душу…

– Мерси покорно.

– Раздевайся, тестюшка.

Рукавицы-то на тестюшке по собаке, шапка с челяк, тулуп из девяти овчин. Умасленная башка космата, ровно его цепной кобель рвал. Румяный, нарядный тестюшка, как бывалышный пряник городецкий. В прищуренном глазу плясала душа пьяная, русская – мягкая да масленая, хоть блин в нее макай. Довольнёшенек, дрюпнулся на лавку, лавка под ним охнула.

Разит самогонкой, овчинами, горелым маслом. Поминутно хлопают дверью – приходят, уходят. Ребятишки на полатях свои, у порога чужие. Шебутятся они больше всех.

Визг

писк

хих

гом.

Гудят пьяные голоса. Обмяклые выкрики, приговорки, рык, хохот, матерщинка-матушка, дрель пляса.

– Гуляй, Матвей, не жалей лаптей!

– А-ахм, мать пресвятая богородица…

– Нашел – молчи, потерял – молчи!

– Перетерпим, передышим!

– Ешь, блин не клин – брюха не расколет!

– Все наши нажитки…

– Полведерка, у Митрофанихи… Сергунька, слетай.

Сергунька с перепою: рожа красная, как вениками нахлыстанная. Навалился грудью на стол, огурцы хряпает, за ушами пищит. Широкий парень, топором тёсан. Могучая багровая шея была обметана искорками пота. В кулаке зажаты золотые часы – в них Сергунька каждую минуту заглядывает, узнает, который час.

– Сергунька… Полведерка, к Митрофанихе.

– Давай… – От нетерпенья сучит пальцами. – Давай!

Звяк бидоном, шорк в дверь – и нет Сергуньки.

– Свое-то жалко, убей – не отдам.

– Учат нас, дураков.

Косы, космы, платки, волосники, полушалки, юбки пузырятся… Рубашки вышитые, красные, сиреневые, в полоску, в искорку, с разводами, а гармонь рвет: ты-на-на́, ты-на-на́, ты-на-на́…

– Аленка, аряряхни!

Аленка – гулящая девка. В другое время ее и в избу бы не пустили, а в Прощеное воскресенье – вот она… Красава, румянец через щеку, гладкая – не ущипнешь, коса густая, как лошадиный хвост. Платьице поплиновое оправила, рассыпала каблуки. В пятках ровно пружины, всю ее сподымя бьет, ну – ядро, буярава! Прошла раз и Феклушка, хозяйская дочь: рожа рябая, рот до ушей – теленка проглотит, уши торчком, спина корытом, шея тоненька, хоть перерви, верблюд – не девка. Прошла раз, да и отстала, куды…

Пойду плясать,

Прикушу я губку,

Комиссарские штаны

Перешью на юбку.

В пару Алене вышел дезертир Афоня Недоёный. Форсисто одернул лопнувший по швам, выменянный на картошку фрак. Из-под фрака – вышитая рубашка, огневой запал. Что есть силы огрел себя по ляжкам, фыркнул, заржал и в пляс.

– Э-э-э-э-э-э, шпарь, Аленка!..

Загудела старая раскольничья изба, застонали матицы… Пол гляди-гляди провалится… Из-под лакировок – дым… Мальчишки в визге, уссались со смеху, того и гляди пупы развяжутся.

– Гоп, гоп!.. Рвай-давай!..

Афонька зубы лошадиные оскалил, накатило на парня, взыграла окаянная сила, цапнул Аленку за грудь:

– Яблочко, медовой налив!

Глянула девка, ровно варом плеснула:

– Не замай!

А ну, ходи, потолок,

Дрыгай, потолочина,

Коммунисты, не форсите,

Пока не колочены…

– Дуй, Фонька!

– Ух, ух!..

– Распахнись, душа! Пошла, Аленушка!

С улицы по окошку: динь-нь… дзень-нь…

Собаки кинулись.

– Бей, можжи!

– Бабоньки…

Бабы шарахнулись от окошек.

1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 144
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?