Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
— Подозреваю, что именно так.
— Но нельзя же бросить его здесь одного! — воскликнула Элейн. — Нельзя взлететь, а его оставить, как мусор!
— Можно бы просто взять его на борт… — сказал Хортон.
— Нет, нельзя, — перебил Никодимус. — Если я буду на борту, то не потерплю его. Я прикончу его в первую же неделю полета. Он царапает мне нервы, как наждак.
— Даже если твои маниакальные намерения не сбудутся, ему-то что за выгода? Не знаю, что замышляет Корабль, но могут пройти столетия, прежде чем мы сядем на какую-нибудь другую планету.
— Можно сделать специальную остановку и высадить его.
— Так поступили бы вы, — сказал Хортон, — Или я. Или Никодимус. Но не Корабль. Корабль, насколько могу судить, преследует более долговременные цели. И какие есть основания полагать, что мы отыщем другую подходящую планету через десять лет или даже через сто? Корабль провел в космосе целое тысячелетие, прежде чем обнаружил хотя бы эту планету. Не забывайте, наша скорость ниже световой.
— Ваша правда, — ответила Элейн, — Я действительно забываю об этом. В эпоху депрессии, когда люди бежали с Земли, они устремились во всех направлениях…
— На сверхсветовых кораблях.
— Нет, не на сверхсветовых. На кораблях разрывного времени. Не спрашивайте меня, как они действовали. Но у вас теперь есть какое-то представление…
— Крайне туманное, — признался Хортон.
— И тем не менее, — продолжала она, — на поиски землеподобных планет им требовались многие годы. Некоторые корабли исчезли — то ли в глубинах пространства, то ли во времени, то ли выпали из нашей Галактики. Что случилось с ними, установить невозможно. Они взлетели — и больше о них никто никогда не слышал.
— Теперь вы сами поняли, что проблема с Плотоядом неразрешима.
— Но, может, нам удастся все-таки разгадать загадку туннеля? По сути, Плотояд хочет только этого и ничего другого. Да и я тоже.
— Я исчерпал свои возможности, — высказался Никодимус, — У меня нет новых идей. Ситуация не сводится к тому, что кто-то взял и закрыл данную планету. Этот кто-то потратил немало сил на то, чтобы ее нельзя было открыть. Крепость скалы превышает любые естественные факторы. Ни один камень не может быть таким твердым. Кто-то сделал его сверхтвердым, и намеренно. Догадался, что кто-то другой может попробовать покопаться в контрольной панели, и принял меры.
— Значит, на планете есть что-то особенное, — заявил Хортон, — Есть же какая-то причина, по которой туннель решили заблокировать! Уж не клад ли?
— Нет, не клад, — уверенно ответила Элейн, — Чем оставлять клад, они бы утащили его с собой. Так что, скорее всего, не клад, а угроза.
— Ну почему нет? Кто-то спрятал здесь что-то для пущей сохранности…
— Не думаю, — отозвался Никодимус, — В один прекрасный день они решат забрать спрятанное, и что дальше? Забрать-то они его заберут, а как им отсюда выбраться?
— Они могут прилететь на корабле, — предположил Хортон.
— Не похоже, — заявила Элейн, — Куда вероятнее, что им известно, как обойти блокировку.
— Значит, по-вашему, такой способ все-таки существует?
— Склоняюсь к мысли, что способ есть, но из этого не следует, что мы сумеем найти его.
— Тогда, — заметил Никодимус, — дело сводится к тому, что туннель закрыли, чтобы кто-то не ускользнул отсюда. Кого-то или что-то заперли здесь, отрезав от остальных туннельных планет.
— Но если так, — подхватил Хортон, — кто это или что это? А если наше существо из куба?
— Может быть, — согласилась Элейн. — Не исключено, что его не только замуровали в кубе, но и привязали навсегда к планете. Вторая линия защиты на случай, если ему удастся вырваться из куба. Хотя в это почему-то трудно поверить. Уж очень оно красивое.
— Оно может быть красивым и одновременно опасным.
— Что за существо в кубе? — поинтересовался Никодимус, — Я о таком не слышал.
— Мы с Элейн нашли его в одном из строений в городе. Какая-то бестия, запертая в кубе.
— Живая?
— Трудно сказать наверняка, но, по-моему, живая. Чувствую, что живая. Элейн сумела ощутить ее на расстоянии.
— А куб? Из чего сделан куб?
— Из странного материала, — ответила Элейн, — если это вообще материал. Он останавливает тебя, а ты не ощущаешь ровным счетом ничего, словно никакого препятствия и нет…
Никодимус принялся собирать инструменты, разбросанные по гладкому каменному ложу тропинки.
— Стало быть, сдаешься, — констатировал Хортон.
— С тем же успехом могу и сдаться. Больше не могу ничего придумать. Моими инструментами с этим камнем не справиться. А значит, мне не снять защитную покрышку панели, будь это силовое поле или что-то еще. Я выдохся, если только у кого-нибудь не мелькнет свежая идея.
— А если поглядеть повнимательнее Шекспирову книгу? — предложил Хортон, — Вдруг всплывет что-нибудь новенькое?
— Шекспир сюда и близко не подходил, — усомнился Никодимус. — Да и не умел ничего, кроме как пинать туннель ногами и осыпать проклятиями…
— Я и не рассчитываю найти у Шекспира стоящие технические идеи. В лучшем случае какое-то наблюдение, подлинное значение которого от него ускользнуло.
Никодимус по-прежнему не избавился от сомнений.
— Даже если так, — пробурчал он, — не очень-то много начитаешь, когда рядом крутится Плотояд. Ему опять позарез захочется узнать, что написал Шекспир, а Шекспир в своих записках не слишком щедр на комплименты в адрес своего старого приятеля…
— Но Плотояда тут нет, — отметила Элейн, — Он не сказал, куда денется, когда ты прогнал его?
— Сказал, прогуляется. И что-то такое опять бормотал про магию. У меня сложилось впечатление, хоть и не очень четкое, что он решил собрать какую-то магическую дрянь — листья, корни, кору.
— Он ведь говорил про магию и раньше, — напомнил Хортон, — Вынашивал мыслишку, что нам надо объединить наши три магии.
Элейн встрепенулась.
— Вы знаете магию?
— Нет, — ответил Хортон, — магию мы не признаем.
— Тогда не надо глумиться над теми, кто в нее верит.
— А вы что, верите?
— Сама не знаю, — наморщила лоб Элейн, — но мне доводилось видеть магию, которая действительно помогала или казалось, что помогает.
Никодимус сложил инструменты в коробку и захлопнул ее.
— Ладно, пойдем в дом и заглянем в книгу, — согласился он милостиво.
— Этот ваш Шекспир, — сказала Элейн, — был, по-видимому, философ, однако не слишком уверенный в себе. Лишенный серьезной подготовки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!