Чародей - Уилбур Смит

Неферу следовало выбрать лошадей из табуна, захваченного ими в Тане, и приучить их к дышлу колесницы. Ему хотелось попросить Сокко помочь с выбором лошадей для упряжки: тот не только был знаменитым конником, но и знал каждое из захваченных животных. Однако Сокко был одним из пяти воинов в Галлале, проехавших по Красной Дороге, и одним из тех, кому предстояло экзаменовать Нефера. Он не мог помогать ему готовиться к испытанию.

Был другой человек, к кому Нефер мог обратиться: знания Таиты, опыт обращения с лошадьми и в тактике езды на колесницах превосходили даже опыт Сокко. Однако Таита не был воином Красной Дороги. Физический изъян исключил его из этого братства; к этому добавлялись и религиозные соображения. Он никогда не отказался бы от Гора и других богов пантеона, чтобы обратиться к таинственному Красному Богу войны, чье имя знали только его адепты.

Они вдвоем провели первый день на склоне холма над зелеными полями, где паслись необъезженные лошади. Они сидели и смотрели на животных внизу, обсуждая тех, что попадались на глаза. Нефер указал на красивого белого жеребца, но Таита покачал головой.

– Серые смотрятся хорошо в упряжке, но я всегда остерегаюсь их. Я обнаружил, что им недостает выносливости и отваги. Давай поищем черных или гнедых, одинакового цвета.

Нефер выбрал молодую кобылу с белой звездочкой на лбу, но Таита снова покачал головой.

– Кочевники говорят, что белая отметина – след прикосновения дьявола или джинна. Я хочу, чтобы на выбранных нами животных не было белого цвета.

– Ты веришь их болтовне?

Таита пожал плечами.

– Звездочка или белый носок нарушают симметрию. Тебе следует выглядеть фараоном, когда ты будешь выезжать, и твоя упряжка должна быть достойна фараона.

Таита и Нефер оставались на склоне холма до сумерек и на следующее утро, как только достаточно рассвело, чтобы разглядеть тропинку, снова пришли туда вместе с Мереном и тремя конюхами. Они начали сортировать лошадей, выводя всех животных с изъяном на смежное поле. К полудню они уменьшили поголовье до двадцати трех животных; все они были стройные и сильные, без шрамов, пятен и без видимых неправильностей в походке. Ни на одном не было ни единого белого волоска.

Они подождали, пока лошади успокоятся, и когда те стали спокойно пастись, сели на траву и стали смотреть на них.

– Мне нравится тот черный жеребец, – сказал Нефер.

– Он хромой. У него почти наверняка треснуло левое переднее копыто.

– Он не хромает, – возразил Нефер.

– Смотри на его левое ухо. Он дергает им при каждом шаге. Вели Мерену увести его.

Чуть позже Нефер отметил черную кобылу.

– У нее красивая голова и умные глаза.

– Она слишком пуглива. Глаза скорее возбужденные, чем умные. Она испугается шума сражения. Пусть Мерен уведет ее.

– А как тот черный жеребец с длинными хвостом и гривой?

– Длинный хвост скрывает то, что сзади конь ниже на половину длины пальца.

К исходу дня на поле осталось лишь шесть лошадей. По молчаливому согласию они избегали говорить об одном из жеребцов. Слишком ясно было – его им и придется выбрать. Это было изумительное животное: не слишком высокий и не слишком тяжелый, хорошо сложенный, с сильными ногами и спиной. Длинную шею венчала благородная голова. Они смотрели на него дольше, чем на прочих.

Наконец Маг заговорил.

– Я не могу найти в нем никакого изъяна. В его глазах – искры, рожденные огнем в его сердце.

– Я назову его Крус, – решил Нефер. – Кочевники называют так огонь.

– Да, имя очень важно. Я никогда не видел хорошую лошадь с плохим именем. Как будто боги слышат. Пусть Крус будет справа. Но теперь тебе нужен второй конь.

– Другой жеребец… – начал Нефер, но Таита остановил его.

– Нет, слева нам нужна кобыла. Женское влияние, чтобы обуздывать Круса и успокаивать его в пылу боя. Благородное сердце, чтобы поддержать его, когда дорога будет тяжела.

– Ты уже выбрал, не так ли? – спросил Нефер.

– Ты тоже, – кивнул Таита. – Мы оба знаем, кто это должен быть.

Их взгляды вновь обратились к кобыле, спокойно пасущейся около главного оросительного канала, чуть поодаль от Круса и остальной части табуна. Будто понимая, что говорят о ней, она подняла голову и посмотрела на них большими блестящими глазами под густыми ресницами.

– Она прекрасна, – прошептал Нефер. – Я хочу забрать ее, не накидывая веревку. – Таита промолчал, и еще через минуту Нефер решительно сказал:

– Попробую. – Он встал и крикнул Мерену. – Уведи всех с поля. Оставь только гнедую кобылу.

Когда Нефер и кобыла остались на поле одни, он отошел от изгороди и спокойно двинулся в ее сторону, шагая не прямо к ней, а под углом к ее голове. Как только она выказала первые признаки волнения, Нефер сел на корточки на зеленую траву и стал ждать. Кобыла продолжала щипать траву, но то и дело косилась на него. Нефер тихо запел песню об обезьяне, и кобыла подняла голову и снова посмотрела на него. Он вынул из мешочка на поясе лепешку из дурры и, не вставая, протянул ее лошади. Та раздула ноздри и шумно втянула воздух.

– Ну, моя дорогая.

Лошадь сделала неуверенный шаг в его сторону, остановилась и вскинула голову.

– Милая, – тихо говорил он, – моя чудная красавица.

Она медленно подошла, до отказа вытянула шею и шумно понюхала лепешку. Испуганная собственной смелостью, она отскочила и умчалась прочь галопом, сделав широкий круг по полю.

– Летит как ветер, – воскликнул Мерен.

– Дов. – Нефер произнес слово, которым кочевники называли северный ветер, мягкий прохладный ветер зимней поры. – Дов, вот ее имя.

Показав свою женскую капризность, Дов кокетливо вернулась к нему по кругу и подошла с другой стороны. На этот раз она с готовностью приняла угощение, и, когда начала жевать, из ее рта потекла слюна. Она провела бархатистой мордой по открытой ладони Нефера в поисках крошек, и не найдя ни одной, потянулась к мешочку и толкнула его так требовательно, что опрокинула Нефера на спину. Он поднялся и достал другую лепешку.

Пока кобыла ела, он коснулся ее шеи другой рукой. Ее темная коричневато-красная шкура задрожала, показывая ее страх, но она не отпрянула. В ее ухе сидел клещ, и Нефер вытащил его, раздавил между ногтями и протянул кровавые остатки ей понюхать. Она вздрогнула от отвращения и повела глазами от такого оскорбительного запаха, но позволила осмотреть и поласкать другое ухо. Когда Нефер пошел с поля, Дов последовала за ним к ограде, будто собака, перевесила голову через перекладину и заржала ему вслед.

– Меня снедает ревность. – Минтака наблюдала за их встречей с крыши храма. – Она уже любит вас почти так же, как я.

На следующее утро Нефер пришел на поле один. Таита и Мерен наблюдали за ним с крыши храма. То, что происходило, было делом Нефера и Дов, и никому не следовало вмешиваться.