Суд и ошибка. Осторожно: яд! - Энтони Беркли

– Не такая уж у нас большая разница в возрасте, – мрачно отозвался Странгман.

– Разве вы не студент медицинского института?

– Можно быть студентом медицинского института и в вашем возрасте, если захочется. Это ничего не значит.

Коронер с трудом держал себя в руках.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– В таком случае вы до учебы где-то работали?

– Нет.

– То есть вы все это время учились в медицинском институте и до сих пор не закончили?

– Я не говорил ничего подобного. Вы спросили меня, работал ли я до учебы. Я ответил, что нет. То есть я пробовал работать, но неудачно. Потом получил небольшое наследство и решил вложить его в образование. Вот и вся моя история. – Странгман нагло улыбнулся. По мере того как этот тип вгонял коронера в ярость, сам он становился все спокойнее. Очень мерзкая личность.

– Понимаю. Понимаю. Значит, учитесь на врача? – Коронер замолк и повернулся к полицейскому, который пытался привлечь его внимание, показывая какой-то конверт. – Что это? – Он схватил письмо и бросил на стол перед собой. – Подождет.

– Там написано «Весьма срочно», сэр, – тихо проговорил полицейский.

Коронер махнул рукой и повернулся к свидетелю.

Но ему опять помешали. В зале появился сэр Френсис Харботтл. Суперинтендант Тиммс вскочил и поспешил ему навстречу. И теперь они вместе подошли к столу коронера. После коротких переговоров коронер махнул Странгману уходить, и его место занял химик.

– Сэр Френсис, – мягко произнес коронер. Он снова стал самим собой. – Я понял так, что вы сделали анализ образцов, переданных вам полицией. Они взяты из канализационных труб в доме мистера Уотерхауса и различных предметов. И каковы результаты?

– Анализ образцов, помеченных буквами от А до К, – ответил химик, – не дал ничего неожиданного. В образце, помеченном буквой F, я установил присутствие незначительного количества мышьяка.

– О! – Коронер оживился. То же самое и мы. – Образец, помеченный буквой F. Позвольте, я посмотрю. Он взят из… да, из ванной комнаты, общей для мистера и миссис Уотерхаус. Это так, суперинтендант? Понятно. Так вы, сэр Френсис, сказали, что обнаружено незначительное количество. Что это значит?

– Это значит, – ответил химик, – что его было достаточно, чтобы сделать пробу Марша, не больше. То есть очень мало.

– Хорошо. Но мышьяк все же присутствовал?

– Да.

– Понятно. Погодите, дайте подумать. Присяжные должны понять, что единственное место, где был обнаружен мышьяк, – это ванная комната, которой пользовались только мистер и миссис Уотерхаус. Остальные места, где его искали, я не перечисляю. Сэр Френсис, при обычных обстоятельствах вы ожидали бы обнаружить присутствие мышьяка в какой-нибудь ванне или раковине?

– Нет.

– Его обнаружение вас удивило бы?

– Несомненно.

– Хм… В доме, кажется, есть несколько раковин для умывания. Покажите, пожалуйста, план, суперинтендант. Да-да, я вижу. Раковины есть в обеих спальнях и ванных комнатах. Нам известно, что раковина в ванной комнате использовалась не часто. Особенно во время болезни. Сэр Френсис, предположим, что нечто, содержащее мышьяк, было вылито в раковину при нормальном пользовании. Как долго следы мышьяка могут продержаться в трубе?

– Не очень долго. Это зависит также и от того, насколько труба засорена. Если там был какой-то затор, мышьяк находился бы дольше. Если же труба была чистой, то достаточно было бы открыть кран несколько раз, и никаких следов мышьяка там бы не осталось.

– Я все понял. В данном случае какой-то затор был?

– Да, определенно.

– При этом раковиной пользовались не очень часто?

– Видимо.

– Предполагает ли это, что мышьяк покойный принял, находясь в доме?

– Это, наверное, немного выходит за рамки моей компетенции, но я думаю, он принял яд, находясь в доме.

– Вы нашли в отстое следы каких-то других лекарств?

– Нет.

– Можно ли сделать вывод, что в раковину вылили излишки мышьяка, оставшиеся после приема?

– Пожалуй.

– Хорошо. – Коронер многозначительно посмотрел на присяжных.

Если, как утверждал Гарольд, власти желали вынести вердикт против Анджелы, то свидетельство химика им определенно помогло.

– А теперь, – объявил коронер, – давайте рассмотрим результаты анализа лекарства, находящегося во флакончике.

По залу пронеся слабый ропот. Мое сердце забилось сильнее, но я напустил на себя безразличный вид.

– Итак, мы вас слушаем, сэр Френсис. Что вам удалось обнаружить?

– Я установил в переданном мне образце лекарства присутствие бикарбоната кальция, оксикарбоната висмута, окиси магнезии и очень слабое количество морфия.

После слов химика в зале установилась гробовая тишина.

– И что… никакого мышьяка? – спросил коронер.

– Никакого.

Мне показалось, что многие в зале облегченно вздохнули.

– Нет даже мельчайших следов мышьяка? – настаивал коронер.

– Да, – твердо произнес сэр Френсис. – Присутствие мышьяка вообще в образце не обнаружено.

– То есть ничего, кроме ингредиентов, какие указал доктор? – не унимался коронер.

– Именно так.

– Слава Богу, – пробормотала Френсис.

– Не понимаю, что еще они рассчитывали там найти? – проговорил Глен. Думаю, он был в этот момент самым спокойным в зале.

Я заметил, что Рона с улыбкой переглянулась с братом.

Сбитый с толку коронер не сразу смог установить тишину в зале. Было ясно, что власти очень надеялись найти в лекарстве мышьяк и теперь не знали, что делать.

Пошептавшись с окружением, коронер вдруг вспомнил о присутствии химика.

– О… благодарю вас, сэр Френсис. Не смею больше задерживать.

И тут я с удивлением увидел, что Алек сорвался со своего места, быстро подошел к суперинтенданту Тиммсу и что-то ему настоятельно сказал. Тот его выслушал и заговорил с коронером. Алек тем временем вернулся на место рядом со мной.

– Что происходит? – спросил я, и он успокоил меня, многозначительно кивнув в сторону коронера.

А тот после разговора с суперинтендантом наконец распечатал лежащее перед ним письмо и углубился в чтение. Затем долго смотрел на него, застыв в изумлении. Затем откашлялся и обратился к присяжным:

– Джентльмены, я только что получил удивительное послание. Поистине голос с того света. Письмо адресовано мне как председателю данного суда, и я заверяю вас, что оно написано рукой самого мистера Джона Уотерхауса. Позвольте прочесть.