Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек

наш провожатый привязал себе на голову. Выбравшись на берег, мы зашагали, в одних плавках и шапках, в деревню, где сначала пришлось выманивать попрятавшихся от нас за банановыми кустами женщин. Когда они наконец решились подойти поближе, мы принялись языком жестов объяснять им наши намерения. Но все было напрасно: нет, они ничего не знают, мужья их не то на охоте, не то на работе, еды у них нет, кроме нескольких плодов папайи, лодка есть, но где весла, они не помнят…

Ну что ж — поищем сами. Через минуту мы их нашли запрятанными в кустарник, на берегу.

Тогда мы уселись в пирогу и поплыли вниз по течению. Проплыв один или два километра, мы обнаружили греющихся на берегу крокодилов. Заметив нас, они поспешно скрылись в мутной, глинистой воде. Но слоновьих троп мы не обнаружили ни одной: ни вниз, ни вверх по течению. Следовательно, «король Тимоко» со своим стадом предпочитает держаться в лесах, окружающих плантацию, и зря мы сюда забрались! Ну что же, назад, домой.

Впрочем, хозяин плантации рассказывал нам позже, что за все те десять лет, что он здесь прожил, он еще ни разу не добирался до этой деревушки на берегу реки.

— Вы, наверное, первые белые, побывавшие там! — обрадовал он нас.

Но для того чтобы в Западной Африке утверждать подобные вещи, не много нужно. Здесь ведь стоит отойти от основных шоссе всего лишь на пять или десять километров, углубившись в лес, как уже с уверенностью можно сказать, что в этих местах еще не ступала нога белого человека. Потому что торговцам и фермерам нет никакой нужды мучиться, продираясь сквозь непролазную чащобу. А на того, кто решается на подобные мытарства, да еще бесплатно, вроде нас, из любви к искусству, на того здесь смотрят с плохо скрываемым состраданием…

В течение трех дней подряд мы выходили на свои «дежурства» на плантацию: и в 4, и в 3, и, наконец, в 2 часа ночи. Мы наслаждались концертами цикад, любовались восходом солнца в тропиках. Но что касается «короля Тимоко», то нам не удалось увидеть даже кончика его хвоста! Мы уже были уверены, что этот владыка вместе со своими подданными перекочевал в другой район. Может быть, он уже преспокойно «обрабатывает» другую плантацию? И это именно сейчас, когда мы сидим здесь и караулим его! Ушел после того, как в течение восьми месяцев держался исключительно в этих местах! Поразительная неудача. Как же это плохо — не иметь в Африке машины, на которой можно быстро перебраться с одного места на другое!

Расстроенные своими неудачами, мы как-то перед обедом решили отправиться ловить бабочек для профессора Ледерера, старшего инспектора Франкфуртского зоопарка и большого специалиста по насекомым. Мы ему свято обещали перед нашим отъездом непременно привезти редких бабочек. Он даже снабдил нас для этой цели специальными сачками и объяснил, как это надо делать. А профессор Келер из Фрайбурга заказал нам африканских шмелей. Ничего не поделаешь: надо выполнять заказы.

Я подумал, что, как ни странно, нам еще ни разу не попадались на глаза колонны кочующих черных муравьев, этих знаменитых «маня», про которых утверждается, что они то и дело нападают на дома, разгоняя их жителей, в страхе бросающихся наутек. Нас уверяли, что здесь, на этой плантации, они тоже водятся.

На сей раз мы направились на другой край плантации, удалившись всего на какую-нибудь сотню или две метров от дома. Бананы стояли здесь во всей красе — никем не поврежденные. Ноги то и дело скользили по падалице — полусгнившим бананам. Ощущение ужасно неприятное — будто вступил в кучу…

Но что это? Там, где дом был скрыт выступающим вперед языком леса, мы снова увидели знакомую картину: из зарослей бананов торчали голые «ребра» обглоданных листьев, словно поднятые кверху сабли!

Так близко от дома? Не могли же слоны отважиться подойти чуть ли не под самые окна! И тем не менее это было так. Причем края оборванных листьев еще не успели даже заветрить. Значит, слоны столовались здесь совсем недавно, среди бела дня. Вот это номер! Значит, пока мы совершали свои бесконечные походы, «господин Тимоко» пировал здесь, возле самого дома!

И действительно, слоновьи следы вдоль и поперек, ветки и трава свежепримятые и растоптанные. Вот местечко, где все разворочено: тут кто-то из толстокожих явно резвился всласть. Даже помет валялся поблизости. Нам хорошо были знакомы эти огромные шары еще по нашему слоновнику в зоопарке. Я разломил один из них — он был еще теплый внутри. Мы невольно заговорили приглушенными голосами.

Потом, не мешкая ни минуты, мы пошли по следу, который вел к опушке девственного леса. Обычно проникнуть в такой лес страшно трудно: ведь именно на опушке, куда еще проникают солнечные лучи, буйно разрастается подрост, колючий кустарник, вьющиеся спутанные растения, так что перед человеком внезапно вырастает непролазная изгородь, сквозь которую просто не прорваться. Но на сей раз слоны позаботились о том, чтобы расчистить нам дорогу. В тех местах, где они входили в лес, зияли глубокие, темные проходы в глухой зеленой стене зарослей, сквозь которые пробраться нам не стоило особого труда. Правда, для такого огромного животного, как слон, «просеки» казались чересчур узкими, но это объяснялось очень просто: слон своим мощным телом просто раздвигает большинство веток в стороны, так что они затем снова возвращаются в исходное положение. Для нас явилось неожиданностью, что на всем пути, пройденном толстокожими, не было почти ни одного сломанного дерева или ветки. Как видно, и такие гиганты не стремятся расходовать больше сил, чем это необходимо. Они не расчищают себе тщательно дорогу, а просто протискиваются сквозь заросли, сдвигая их в стороны. По стертым местам на лианах и тонких стволах мы могли определить рост проходивших здесь животных: эти места находились на высоте поднятой руки; притом нельзя забывать, что слоны обдирают растительность не верхней точкой спины, а боками. Так что рост оказался довольно внушительным. Через торчащие над землей корни и толстые лианы, достигающие порой высоты трех четвертей метра, а то и метра, слоны, к нашему неудовольствию, каждый раз перешагивали, вместо того чтобы их разорвать. Так что нам приходилось, чертыхаясь, лезть вслед за ними.

Мы не слишком-то заботились о том, чтобы поменьше шуметь. Ведь слоны сами создают в лесу такой шум, что едва ли смогут нас услышать. Хуже дело обстоит с тем, что они могут нас учуять. Ведь чутье у них отличное. А здесь, в лесу, очень трудно уловить направление