Фантом. Последние штрихи - Томас Тессье

Линой не обсуждали этого – наши отношения несли на себе груз невысказанных слов – но понимали, что происходит. Я не знал, приведет ли это к чему-то новому – или наша любовь просто скатится до унылой рутины. Я даже не подозревал, что произойдет на самом деле.

Какое-то время мы развлекались с парой, с которой познакомились на одной дискотеке. Тони и Салли, привлекательные молодые люди на третьем году не очень счастливого брака. Он работал в рекламном бизнесе, а она находилась в стадии познания себя как женщины.

Недавно покорившие ее идеи феминизма казались мне поверхностными и были ничуть не лучше старой доброй покорности, которая так ценится мужчинами. Но, возможно, в этом и был весь смысл ее самопознания. Как и многие другие пары, чьи отношения находятся в кризисе, они искали ложной свободы, словно тот факт, что они способны возбуждать других, сделает их снова привлекательными друг для друга. Мы четыре или пять раз сходили с Томом и Салли на свидания вчетвером. Судя по всему, они рассчитывали на определенного рода любовное приключение, от которого веяло мелодраматичностью и мещанской неизбежностью.

– Как насчет любви вчетвером? – спросила меня Лина.

– Думаешь, это разрушит их брак?

– Можем попробовать.

– Не знаю. Стоит ли? Это же так пошло. Они преследуют нас как глупые щенки.

Но мы решили попробовать. Тони и Салли думали, что контролируют ситуацию, и с энтузиазмом отреагировали на наши намеки. Каждый наш совместный танец превращался в авантюру. Салли сжимала мою ладонь, прижимала ее к своей пышной груди. Ее бедро терлось о мои. Ее рука как бы случайно соскальзывала мне ниже пояса. Во время танца она шептала мне на ухо комплименты: «Я люблю все американское… Ты умеешь получать от жизни удовольствие… Я могла бы делать это всю ночь, каждую ночь… М-м-м, мне страшно от того, как ты меня заводишь…» Последняя фраза была у нее самой любимой и обычно сопровождалась тем, что она клала мою руку на свою правую грудь и засовывала язык мне в ухо.

Тони вел себя иначе. Он был хладнокровен. Человек мира, восходящая звезда лондонского рекламного бизнеса. У Тони имелось какое-то неуклюжее обаяние. Лина справлялась с ним без проблем.

– Стоит мне просто посмотреть ему в глаза, – сказала она мне, смеясь, – и он чуть ли не кончает себе в штаны.

Я не сомневался. Лина могла оказывать такой эффект на мужчин. Хотя Тони и не лапал ее на танцполе, было видно, как он ее хочет. Возможно, ему казалось, что он женился на женщине ниже его по статусу. Лина создавала иллюзию доступности, но в то же время держала его на расстоянии. Таким образом Тони находился в состоянии предвкушения, которое никогда не выльется во что-то большее. Он напоминал мне йоркширского терьера, который пытается залезть на ирландского волкодава. Как бы он ни старался, такой высоты ему не достигнуть.

Вскоре мы с Линой начали терять к ним интерес. Я думал, что поставлю точку в наших отношениях, когда на танцполе сказал Салли: «У тебя пара шикарных бидонов, дорогуша, и, готов поспорить, отсасываешь ты как надо». Я думал, такой грубостью, подрывающей основы английской чопорности, я отпугну ее от себя. Но увы. До этого она сдерживалась в выражениях, а после того, как я подал ей пример, не стеснялась требовать большего.

Это привело к странному финалу. Однажды днем Салли позвонила нам домой, и я снял трубку. Она сказала, что хочет со мной поговорить. Она думала о том, что я сказал. Действительно ли я считаю, что у нее красивая фигура? Не слишком ли она крупная? Иногда она ненавидит свою грудь и считает верхнюю часть туловища слишком массивной. Она чувствует себя неуверенно, сказала она мне. Ей нужно слышать, как мужчина говорит ей, что у нее классная фигура и что сама она очень красивая. Потом она начала перечислять, во что одета. Во что-то кружевное и сексуальное. Она хотела бы, чтобы я ее видел, но так как это невозможно, начала описывать. Очень подробно. Потом попросила, чтобы я честно рассказал ей свою самую тайную фантазию о ней. Я сразу же сочинил ее, не пожалев деталей, которые она хотела услышать.

– Она кончает, – сказал я Лине, зажав рукой микрофон. – Прямо сейчас. У нас секс по телефону.

Лина сдержала смех и жестами подстегнула мою изобретательность. Таким образом мы с Салли консумми-ровали наши недоотношения посредством Лондонской телефонной сети. На следующий день мы сменили номер телефона. Перестали ходить в клуб, в котором познакомились и встречались с Тони и Салли, и больше никогда их не видели.

Эта пара напомнила мне слова, когда-то сказанные Линой или Нордхэгеном: без боли нет жизни. Мне казалось, что в погоне за новыми удовольствиями Тони и Салли на самом деле причиняют себе боль. Если они в состоянии сделать себе больно, то это значит, что в них все еще живо нечто важное. В конце концов они наберутся опыта, возобновят отношения и будут больше ценить друг друга. Или, наоборот, боль приведет к окончательному разрыву и к началу новой независимой жизни. Что бы с ними ни произошло, боль сыграет в этом главную роль. Боль – это выход.

Наступило лето. Начался Уимблдонский турнир, и в городе было полно туристов. Мы по-прежнему выходили в город по ночам, но больше не относились к этому как к чему-то обязательному. Часто мы оставались у себя в саду на крыше. Сидели, пили и наблюдали за тем, как над Лондоном сгущается тьма. Мы могли говорить или молчать, в зависимости от настроения. И вот в одну из таких ночей, когда небо было необычно безоблачным и звезды светили ярче городских огней, Лина заговорила о скуке.

– Не думаешь ли ты, что нам все досталось слишком легко, и поэтому мы ощущаем некоторую пресыщенность? – спросила она.

– Нет. А что?

– Иногда мне кажется, что я в состоянии застоя, – сказала она. – Когда надо было следить за тем, чтобы Нордхэген и его мирок не развалились, я пребывала в постоянном тонусе, в постоянном ужасе. Но теперь жизнь перестала бросать мне вызов.

– Какого вызова ты хочешь?

– Еще не знаю. Например, мы могли бы потратить все деньги и потом начать их снова зарабатывать. Существует столько разных опасных способов сколотить состояние.

– Конечно. Можно так сделать, – допустил я. – Пит Таунсенд однажды сказал, что не боится потерять все свои деньги, потому что всегда может взять в руки гитару и заработать еще столько же. Так что какой в этом смысл?

– Тогда оставим