📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСледы на песке - Джудит Леннокс

Следы на песке - Джудит Леннокс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 133
Перейти на страницу:

— Наверное, он меня убьет.

Элизабет прижалась щекой к его макушке.

— Наверное, он захочет тебя убить, но не убьет, потому что я скажу ему, как сильно я тебя люблю. И как мы будем счастливы вместе.

— А может быть, они ссорились из-за этого? — вдруг сообразил Оливер. — Из-за того, что отец…

Элизабет обогнула скамью, села Оливеру на колени и обвила руками за шею.

— Если ты влюбишься в кого-нибудь еще, я ее возненавижу, Оливер. И ужасно рассержусь на тебя.

Сквозь мягкое тепло ее карих глаз блеснула стальная решимость. Оливер потер рукой лоб и задумчиво проговорил:

— Понимаешь, это снимает с меня вину. Я всегда думал, что они ненавидят друг друга из-за меня. Что я во всем виноват.

— Бедный Оливер. — Она начала целовать его. — Разве мог ты быть виноват? Разве ребенок может быть в чем-то виновен? — Она взяла его за руку и прошептала: — Вот. Потрогай. Что бы ни случилось с нами, он ни в чем не виноват.

Пробившись сквозь слои одежды — рубашку, майку, джинсы, — ладонь Оливера коснулась ее гладкой кожи. Живот Элизабет был плоским, еще не округлившимся.

— Я читаю книгу об этом, — сказала она. — Через несколько недель я уже смогу чувствовать, как он шевелится.

Глядя в ее глаза, Оливер увидел огромную, безусловную радость.

Николь снимала дом в Маре-Пуатвен. Вокруг было множество ручейков и речушек, затененных ивами и заросших изумрудно-зелеными водорослями. Вместе с Николь жили две собаки, несчетное количество кошек, канарейка в клетке, лохматый ослик и Стефан.

Николь нашла Стефана в Риме.

— Он наполовину поляк, наполовину итальянец, — пояснила она. — Признайся, что ты не встречала более потрясающего мужчины.

Фейт согласилась, что Стефан очень красив.

— И он божественно играет на фортепьяно, правда, слегка злоупотребляет педалью. Мне приходится петь очень громко. — Николь наполнила воздухом грудь, изображая, как она поет в ночном клубе.

Перед отъездом во Францию Фейт обещала Энни, продавщице «Холли-Блю», что будет звонить каждый день. Но в доме Николь не было телефона, и Фейт пропустила пару дней — ей не хотелось ехать ради этого в Ньор. Она вдруг поняла, что не может вспомнить, когда отдыхала в последний раз. Она много спала, много ела и каталась с Николь на лодке, лениво наблюдая, как красивый Стефан работает шестом. Ее любимым занятием было бродить по окрестным рынкам и антикварным лавкам.

Как-то, разбирая свой чемодан, она обнаружила на дне пачку документов, касающихся магазина, с которыми она собиралась поработать во время отпуска. Фейт удивленно уставилась на них, а потом засунула обратно в чемодан. Ее потрясло то, что она совсем не скучает по «Холли-Блю». Она даже стала подумывать о том, чтобы продлить отпуск еще на недельку или две. Потребность продолжить путешествие, поехать на юг оказалась неожиданно сильной. Фейт спрашивала себя, не связано ли ее нежелание возвращаться в Лондон с анонимным шантажистом. Она не могла не признать, что случай с крысой все-таки нарушил ее душевное равновесие и надолго лишил спокойного сна. Ругая себя за трусость, Фейт не раз принимала решение немедленно заказать обратные билеты. «Надо вернуться домой и снова взять в руки бразды правления магазином, — убеждала она себя. — Надо купить скромный уютный дом в Лондоне и переехать туда жить». Но каждое утро ее решимость таяла под яркими лучами солнца.

А потом пришла телеграмма от Дэвида. В ней сообщалось, что Элизабет выходит замуж за Оливера Невилла.

Дэвид и Элизабет гуляли по саду Комптон-Деверола.

— В церкви, Лиззи, — сказал Дэвид. — На этом я настаиваю. Ты будешь венчаться в церкви.

— Но мы не верим ни в какого бога, папа, — попыталась объяснить Элизабет. — Мы с Оливером оба атеисты.

— Мне все равно, атеистка ты или язычница, Лиз. Но все Кемпы со времен реформации венчались в нашей деревенской церкви, и ты тоже будешь венчаться там.

— Но на это уйдут недели! Оглашение имен…[56]и все остальное! Мы хотели получить разрешение…

— Нет. — Голос Дэвида был тверд. — Свадьба моей дочери должна пройти как положено. Придется подождать пару месяцев.

— Но это будет ужасно, папа! Родители Оливера… и мама… И потом, уже будет заметно, — смущенно добавила она.

— Об этом нужно было думать до того, как… — Он остановился, увидев выражение лица дочери. — Прости, родная. Мне не следовало говорить этого.

— Ладно, папа. — Она взяла его под руку. — В церкви так в церкви. Хотя ты знаешь, что я ненавижу все эти платья с оборками. — Помолчав, Лиззи робко спросила: — Оливер тебе понравился, папа?

Дэвид, сунув руки в карманы, стоял на границе своих владений и смотрел на дом и земли. Он улыбнулся, пытаясь скрыть от дочери чувство потери.

— Сказать по правде, Лиззи, нет, не понравился. Я считаю его красивым беспринципным мерзавцем. Но раз ты решила выйти замуж за мерзавца, мне придется примириться с этим. И, может быть, со временем, если он не будет обижать тебя, я научусь относиться к нему более терпимо.

Элеонора сказала Гаю, что уходит от него.

— Мы встречаемся с Фредди уже почти два года, Гай. Я оставалась с тобой из-за Оливера, но теперь Оливер для меня потерян, поэтому нет смысла продолжать все это. — Увидев непонимание в его лице, она раздраженно воскликнула: — Уилфрид Кларк, Гай! Неужели ты не знал?

Он безмолвно покачал головой.

— Ты дашь мне развод, Гай. Можешь сослаться на мою неверность — мне все равно. Сразу после развода мы с Фредди поженимся. Тебе придется подыскать другое жилье, поскольку этот дом записан на мое имя. Постарайся перевезти свои вещи в течение двух недель. — Она окинула его критическим взглядом. — Тебе надо взять себя в руки, Гай. Ты совсем распустился.

Она застегнула жакет, взяла сумочку и перчатки и пошла к двери.

— А как же свадьба? — растерянно спросил Гай.

Элеонора даже не обернулась.

— Какая свадьба? Я не знаю ни о какой свадьбе.

Дверь громко хлопнула. Гай поймал свое отражение в зеркале над камином. Элеонора права — он совсем распустился. Сегодня утром, не найдя чистой рубашки, он надел вчерашнюю, уже не свежую. Проведя рукой по подбородку, он понял, что забыл побриться. Он даже не помнил, когда в последний раз ел.

Последний разговор с Оливером преследовал его. Что бы он ни делал, слова и фразы непрерывно звучали у него в голове настойчивым предупреждающим звоном. «Великолепный загородный дом. Огромный. И она — единственная дочь». Гая передернуло от неприкрытой меркантильности Оливера. Неужели он, желая для сына лучшего, слишком легко согласился с представлениями Элеоноры о том, что значит «лучшее»? Неужели сделка, которую он заключил с женой после романа с Николь Мальгрейв, была продолжением безрассудства, еще большим грехом, чем уже совершенный?

1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 133
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?