Древнекитайская философия. Эпоха Хань - Коллектив авторов

дело, и поэтому начальник волости, начальник околотка помогают [ему] погубить правого. Если правому случится выиграть дело после апелляции, тогда мелким чиновникам наказания не избежать, и поэтому [все они вместе] стараются оговорить [правого]. Когда простолюдин судится с [каким-либо] заправилой, его позиция слабее, [чем у его противника], потому что заправилу поддержат и в области, и б уезде. Ведь случись правому выиграть дело [после апелляции в вышестоящей инстанции], тогда начальнику волости, начальнику околотка и мелким чиновникам наказания не избежать, и поэтому все в уезде стараются оговорить его перед областью. Положение одного человека, тяжущегося с целым уездом, слабее, поэтому область подтвердит решение уезда. Ведь случись правому выиграть дело [после апелляции], тогда начальнику области наказания не избежать, и поэтому вся область старается оговорить [правого] перед округом. Положение одного человека, тяжущегося с целым округом, слабее, поэтому округ [просто] подтвердит решение области, не станет глубоко вникать в дело и [правый] вынужден будет пуститься в дальний путь, чтобы добраться до Верховной палаты. Но Верховная палата не в состоянии разобраться в деле, она заинтересована лишь во взыскании судебных издержек. Если [человек] беден и [у него] мало денег, выхода у него не будет, [он] опоздает с подачей апелляции; [если он] богат и [у него] денег много, он наймет кого-нибудь, пошлет его к себе домой за деньгами и сумеет, [таким образом], добиться продления срока подачи апелляции со ста до тысячи дней. Такой суд помогает богатым и коварным, притесняет бедных и слабых! Разве можно в этом случае добиться справедливости?

Не только начальники уездов, околотков, но и военные чины так же рассматривают судебные дела. Сначала правый терпит обиды от мелких чиновников, а потом [его] обижают чиновники покрупнее. [Даже если правый одерживает победу и злодея осуждают], обида остается неотмщенной, так как, случается, амнистия освобождает злодея [от наказания]. Честному [нанесена] обида, справедливости он не добился, а коварные чиновники, покрывавшие дурных людей, ушли от расплаты. Вот почему областным и уездным чиновникам легко обидеть простолюдина, вот почему в Поднебесной много голодных и бедных. Сейчас мы говорим не о том случае, когда оскорбленное Небо ниспосылает бедствия, наносящие урон урожаю, а о том, сколько человеческого труда тратится впустую [во время тяжб]. Ныне люди вынуждены забрасывать землепашество и шелководство, чтобы попасть к чиновнику либо [даже] к его подручному как в Верховной палате, так и в уезде, районе, околотке, т. е. к любому человеку, облеченному властью. [В Поднебесной] число людей, занятых тяжбами, и свидетелей доходит до ста тысяч в день. Посчитаем: один судится, а двоим приходится доставлять [ему] пищу, таким образом, триста тысяч человек в день отрываются от дел. Если взять за единицу семью землепашца со средним числом едоков, то в год голодных окажется около двух миллионов. В таком случае разве возможно избавиться от разбойников и добиться великого спокойствия?

Император Сяо-мин[1177] как-то спросил: «Почему сегодня утром никто не пришел с прошениями?» Окружающие [ему] ответили: «Потому, что сегодня день фаньчжи»[1178]. [На это] император сказал: «Люди бросили работу на полях, пришли к воротам дворца издалека, вы же, следуя заведенному порядку, растрачиваете впустую их время, обижаете их». И приказал чиновнику, ведающему приемом, впредь принимать прошения, невзирая на день фаньчжи. Вот как берег время просвещенный, высоко восседающий, мудрый правитель, вот как легко транжирили его чиновники. Правильно говорится: «Государь есть, а чиновников нет»[1179], «правитель есть, а помощников нет»[1180], «глава мудр, а ближайшие доверенные ленивы»[1181]. В «Ши цзине» говорится: «Государство идет к гибели, почему [все] беспечны?»[1182] Беда, коль три [главных] министра только занимают почетные должности да получают высокое жалованье, не желая вникать в страдания людей. Презирая таких людей, Конфуций говорил: «Пока он не получил чина, он боится, что может не добиться его, когда же он получит его, он боится его потерять»[1183]. Ум, знания вельмож, начавших [карьеру] с окружных и областных чиновников и дослужившихся ныне до министров первого ранга, наверное, не такие уж и малые, но страшно то, что теперь они на первое место ставят личные выгоды, а общественный долг — на второе. В «Ши цзине» говорится: «Почему никто не думает о смутах, ведь у каждого есть родители»[1184]. Сейчас у народа не хватает времени, чтобы трудиться, — разве уродятся злаки? «Если нищ народ, как может быть богатым государь?»[1185] Увы! Можно ли не размышлять [над этим]!

Чан янь. Чжунчан Тун

Сочинение «Чан янь» («Прямые речи») принадлежит кисти философа Чжунчан Туна (179-220), жившего на рубеже эпохи Хань и периода Троецарствия, в годы массовых крестьянских восстаний и жесточайшего кризиса Ханьской империи. Не случайно в его работе и в его мировоззрении такое большое место занимают проблемы государственного управления и социальной справедливости. Во многом взгляды Чжунчан Туна прогрессивны. Он критикует слепое преклонение перед волей Неба, лежавшее в основе официальных доктрин, и заявляет, что «человеческие дела — вот основа, а путь Неба — это побочное».

Процесс развития мира видится ему как бесконечная циклическая смена бытия и небытия, как кругооборот порядка и смуты, причем период смут, по Чжунчан Туну, всегда продолжителен, а период порядка и мира всегда краток. Этот процесс хотя и связан с Путем Неба, но для него он скорее общий закон природы, а не нечто божественное. Причиной смут и хаоса, по мнению философа, являются неумные правители и жадные царедворцы, которых он изобличает резко и непримиримо. Таким образом, во взглядах Чжунчан Туна немало элементов здравого подхода к жизни людей в обществе, к методам управления государством в условиях уже развитого общества эпохи Хань.

Согласно данным династийных историй, в «Чан яне» содержалось 34 пяня (главки) объемом до 100 тыс. слов, однако большая часть его труда утрачена, сохранилось лишь несколько главок и фрагментов глав. Перевод выполнен с текстов, помещенных в хрестоматии «Избранные материалы по истории китайской философии (период двух Хань)» (т. 2. Пекин, 1960).

М. П. Устин, Линь Лин

Глава без заглавия

Некогда Гао-цзу[1186] низложил династию Цинь и Сян Юя[1187] и занял место Сына Неба; Гуан-у[1188] покарал министра-узурпатора[1189] и восстановил павшую династию Хань. Они оба были мудрыми правителями, [занявшими трон] по велению Неба. Сяо, Цао, Бин, Вэй, Пин, Бо, Хо Гуан[1190] и другие убили всех из семьи Люй[1191], упрочили императорскую фамилию Хань, низложили правителя Чанъи[1192],