Война и мир. Том 3-4 - Лев Толстой

— Ти-ти-ти, a d`autres, [рассказывайте это другим, ] —сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. — Tout a l`heurevous allez me conter tout ca, — сказал он. — Charme de rencontrer uncompatriote. Eh bien! qu`allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все эторасскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать сэтим человеком?] — прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату.Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование,не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французскогоофицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич,объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащилзаряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить егопоступок без наказания.

Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.

— Vous m`avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous medemandez sa grace? Je vous l`accorde. Qu`on emmene cet homme, [Вы спасли мнежизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этогочеловека, ] — быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под рукупроизведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.

Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени,спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицерстрого остановил их.

— On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когдабудет нужно, вас позовут, ] — сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший междутем побывать в кухне, подошел к офицеру.

— Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dansla cuisine, — сказал он. — Faut-il vous l`apporter? [Капитан у них в кухне естьсуп и жареная баранина. Прикажете принести?]

— Oui, et le vin, [Да, и вино, ] — сказал капитан.

Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счелсвоим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, нофранцузский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив,любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер неимел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, вкоторую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидноне понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожалплечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай этотак будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувствомблагодарности за спасение жизни.

Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько-нибудьспособностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер,вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ковсему тому, что не было он сам, победила Пьера.

— Francais ou prince russe incognito, [Француз или русскийкнязь инкогнито, ] — сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое бельеПьера и перстень на руке. — Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. UnFrancais n`oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre monamitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу.Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам моюдружбу. Больше я ничего не говорю. ]

В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицерабыло столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер,отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.

— Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pourl`affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалерПочетного легиона за дело седьмого сентября, ] — отрекомендовался он ссамодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. —Voudrez vous bien me dire a present, a qui` j`ai l`honneur de parler aussiagreablement au lieu de rester a l`ambulance avec la balle de ce fou dans lecorps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честьразговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте спулей этого сумасшедшего в теле?]

Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и,покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым онне может сказать этого, но француз поспешно перебил его.

— De grace, — сказал он. — Je comprends vos raisons, vousetes officier… officier superieur, peut-etre. Vous avez porte les armes contrenous. Ce n`est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suistout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, выофицер… штаб-офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Яобязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] — прибавилон с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. — Votre nom de bapteme, s`il vousplait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C`esttout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. ГосподинПьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно. ]

Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар,водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбальпопросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, какздоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильнымизубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно,превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и судовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплойводой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку сквасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известенфранцузам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свинойлимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Нотак как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то онпредоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку погорлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще болееоживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.