Привидения являются в полдень - Анна Малышева

От злости на саму себя она зажмурилась и потрясла головой. Посмотрела на часы. Через несколько минут начнется регистрация. Табло еще не видно, но вот сейчас, сейчас… «А где гарантия, что он приедет к началу регистрации? — спросила она себя. — Если вообще приедет? Он может подойти к самому концу и пройти внутрь, прежде чем я успею что-то сделать… И на каких основаниях я его задержу?! Буду кричать: „Остановите его, он убийца!“ Мне скажут: „Дамочка, проспитесь…“».

Кто-то опустился в кресло рядом с ней. Она подняла глаза и увидела Диму.

— Только не кричи, — тихо сказал он. — Посмотри на меня. Так. Зачем ты приехала?

Катя молчала, не могла выдавить из себя ни крика, ни слова. Во-первых, потому, что Дима был рядом. Во-вторых, потому, что на Диме был его бежевый парадный костюм. Тот самый костюм, который она нашла в пакете в испоганенном виде.

— Ты здесь одна? — так же тихо спросил Дима. — Послушай, молчать необязательно, можешь что-нибудь сказать. Не бойся, отвечай. Ты одна?

— Да. — Катя сжала вместе колени, потому что они тряслись. Дима прекрасно заметил эту дрожь, но ничего по этому поводу не сказал. Смотрел он как-то странно: спокойно, с каким-то последним, равнодушным спокойствием. По его лицу нельзя было определить, что он чувствует и чувствует ли вообще что-нибудь.

— Загранпаспорт у тебя с собой? — спросил он вдруг, не сводя с Кати взгляда.

— Да, — снова ответила она. — Всегда с собой.

— Деньги есть?

— Ни копейки.

— Поедешь со мной?

— Куда? — В горле у нее что-то сжалось, словно перед рыданиями. — Куда — с тобой?

— Как будто ты не знаешь. На Кубу. Поедешь?

— Ты с ума сошел.

— Катя. — Он говорил еле слышно, она улавливала смысл его слов скорее по шевелению губ, чем слухом. — Поехали со мной. Ты же все про меня теперь знаешь. Больше мне нечего скрывать. Я мог исчезнуть этой ночью. Ты меня не нашла бы. Но я специально оставил тебе намеки… Чтобы ты нашла меня, если захочешь. Катя, ты ведь никому не сказала?

— Я… — Она говорила с трудом и тоже очень тихо. — Я тоже могла исчезнуть этой ночью. Навсегда. Ты это знаешь.

— Я не допустил бы этого. Я не дал бы тебе сесть в машину.

— Послушай… Я никуда не поеду. Твой рейс объявили.

По залу разносился мелодичный женский голос — регистрация на Гавану начиналась. Дима поднял голову, огляделся по сторонам, поморщился:

— Катя, ты должна поехать со мной. Я не хотел ее убивать. Помолчи, послушай меня. Я тебе все объясню, но не здесь. Потерпи немного. Поедем? Сейчас еще можно взять билет. Ты ведь не выдала меня, ты не способна на такую пошлость! Я тебя знаю. Ты мне нужна, Катя, очень-очень. Я тебя люблю. Уедем!

— Уедем со мной, моя Кармен, туда, где мы будем счастливы, — проговорила Катя прямо ему в лицо. — Помнишь, кто это пел? Дон Хосе, контрабандист. Дима, а зачем тебе остров?

— Низачем. Катя, теперь не время…

— Я тебя не держу. Иди, регистрируйся. Я шагу не сделаю.

— Зачем же ты пришла?! — воскликнул он, чуть повысив голос.

— Тс-с… — прошептала Катя. Все в ней переворачивалось, когда она видела его лицо. Но это была не любовь. Она знала, что это было. Никогда не испытанное чувство. Ненависть — слепая, глубокая, вечная. — Уедем со мной, моя Кармен…

— Ты сошла с ума… — тихо сказал он, беря ее за руку. — Остаться здесь? Ты будешь совсем одна. Катя, я тебя не слушаю. Ты поедешь со мной.

— Нет, — почти весело ответила она. — Я с тобой не поеду никогда.

Он замолчал, только его горячие пальцы сжались крепче на ее запястье. Кате хотелось вырвать руку, вскочить, закричать, но ничего этого она не сделала. Рядом с Димой стояла небольшая черная сумка. Она кивнула на нее:

— Твои вещи? Немного ты с собой берешь. Возвращаться собираешься?

— Нет… — Он покачал головой. — Возвращаться мне незачем. Но не потому, что я боюсь.

— Еще бы! Ведь не осталось никого, кто бы мог тебя выдать, верно? Чего тебе бояться? А что ты собираешься делать на Кубе? Это секрет? Страшный секрет?

— Ты должна поехать со мной, — послышалось в ответ. — Сейчас же. Немедленно. Ты пока не отдаешь себе отчет, что тебя ждет здесь и что будет там…

— Так что же будет там? — прищурилась Катя. — Я уже догадываюсь, что нечто удивительное… Но может быть, ты мне скажешь?

— Потом. Когда ты будешь со мной.

— Тогда я сама тебе скажу. Ты собрался искать клад?

— Откуда… Кто тебе сказал?! — Дима внезапно выпустил ее руку, и Катя тут же убрала ее с колена, чтобы он снова не схватил ее. — Никто не знал. Почему ты так решила?

— «Я возьму деньги, открою собственное дело, женюсь на самой красивой девушке из нашего класса и найду клад», — процитировала Катя. — Узнаешь собственные слова? Напомнить, кому ты это говорил? При этом присутствовали девушки, три молоденькие девушки. Лена, Лика, Ира. Я называю их не в том порядке, в котором ты их убил, но это все равно. Теперь это не имеет значения, главное, что тебе удалось это сделать. Не беспокойся… Они мне ничего не сказали, не успели сказать… А может быть, просто не знали, почему их убивают, даже не могли предположить. Хотя Ира, должно быть, знала… Мне вспомнился мой последний визит в ее парикмахерскую… Перед самой ее смертью. Она меня стригла и вдруг сказала ни с того ни с сего: «Смешно, что Дима пользуется одеколоном „Платиновый эгоист“. Это так ему подходит!» Я пропустила мимо ушей. А ведь она уже все про тебя знала. Знала, что ты подставил своего приятеля, что убил своего дедушку, того самого, про которого так тепло вспоминал… Ей все рассказала Оля. Но она не выдала тебе Олю, верно?

Дима молча слушал ее, глядя на черную сумку, которая стояла у его ног. В ответ он даже не взглянул на нее, даже не кивнул, вообще ничем не показал, что он ее слышит.

Катя продолжала, тихо и неторопливо:

— Она не выдала тебе Олю. Ты запаниковал. Понял, что она догадалась, откуда у тебя взялись когда-то денежки. Решил, что дело было именно в той проклятой контрольной, когда ты откровенничал перед одноклассницами. Тебе повезло — это была контрольная по французскому языку. Меня и Оли в тот день в школе не было. Свидетелей было трое. Так мало! Так легко их убрать — одна, другая, третья… Правда, это было легко?

Ответа она снова не получила. Сложа руки, заставила себя говорить спокойней. Это спокойствие давалось ей с большим трудом.

— Не будем вспоминать об их детях. Какая разница, верно? О них легко забыть, они маленькие, не причинят тебе зла. Наплевать на них, давай на них наплюем. Поговорим о деле. Твоим делом было убрать всех, кто мог поймать тебя за руку. Как раз перед поездкой на Кубу. Сокровища на Кубе? Сказочка. Сказочка, если не принимать во внимание, кем был твой дедушка. Странно, странно, что ты так много рассказал на той контрольной. Ты ведь всегда был таким осторожным. Я только теперь поняла, как ты умеешь владеть собой. Поздно, но теперь я тебя оценила. Ты потрясающий человек, Дима! Преклоняюсь перед тобой. Ты можешь все, что угодно, преград для тебя не существует. Опыт у тебя уже был, ты подставил вместо себя другого человека. Первый раз — Алексея, своего друга, второй — Шороха. Что ты знал о его пристрастиях к женскому белью? Как тебе удалось проникнуть к нему и подкинуть трусики? Как тебе удалось внушить мне мысль пойти и донести именно на него? Ведь это именно я донесла на Шахова. И наполовину донесла на мужа. Ведь ты отрабатывал обе версии, верно? Сперва, конечно, Шахов, потому что трусики ты снял уже с Иры, а тогда про Игоря ты даже не думал. О его милых привычках мы узнали потом. Но ты и эту возможность не упускал, так ведь? Почти внушил мне, что мой муж — маньяк… Я поверила. Шахов сел. Ты успокоился. Что было дальше? Ты готовишь поездку на Кубу. Посылаешь меня снять островок в Индонезии. Совершенно необитаемый островок с питьевой водой. Я стою здесь, в аэропорту, с сумочкой и книгой в руках. Ты видишь книгу и чуть не падаешь в обморок. Ведь это тот самый роман, который вы переводили на той контрольной? Ты решаешь, что я что-то узнала или вот-вот узнаю. Едешь за мной. Теперь я понимаю истинную цель твоего приезда. Я, дура, жалуюсь тебе, что за мной ходит какой-то человек, описываю его тебе. Я уверена, что ты сразу понял, кто это такой. Я помню твои глаза. Ты все понял сразу. Ты преследуешь его. Но и я преследую тебя. Почти случайно. Вместе с Ричардом. А теперь скажи мне: ты видел Ричарда в том притоне? Что видел Ричард?