Былого слышу шаг - Егор Владимирович Яковлев

А следом — записка автору. В 54-м томе Собрания сочинений Владимира Ильича этот документ занимает половину страницы, а как много говорит о настроении Ленина в ту минуту и о характере вообще. Ленин пишет Скворцову-Степанову, никак не стесняя выражения своих чувств: «…от этой книги я в восторге. Вот это дело!» «…привет и поздравление с великолепным успехом».

Радость, которую испытывает в эту минуту Владимир Ильич, — счастливая особенность подлинного редактора. Такой редактор действительно трудится вместе с автором, шаг за шагом еще во время работы над рукописью обсуждает все положения, стремясь передать свои мысли, свое видение проблемы. А когда книга написана и мысли редактора возвращаются к нему в законченном труде, начав самостоятельную, а быть может, и долгую жизнь, это настоящий праздник. Для такого редактора успех автора дороже его собственного признания…

А ленинская записка между тем вновь зовет к себе, и начинаешь задумываться уже над первой строкой: «Сейчас кончил просмотр 160 страниц Вашей книги». Ленинская определенность во взаимоотношениях с людьми: кто-то мог бы и избежать упоминания количества страниц — просмотрел рукопись, и точка, а Владимир Ильич указывает — 160.

Однако в книге Скворцова-Степанова, изданной отнюдь не малым форматом, 392 страницы, Ленин просмотрел, очевидно, не более половины рукописи. Быть может, он закончил чтение после того, как написал письмо автору? Но в конце письма говорится: «Предисловие посылаю секретарше». Выходит, и предисловие «от всей души рекомендую», и восторженное письмо автору Владимир Ильич пишет, познакомившись лишь с частью рукописи. Не странно ли это? Как объяснить?

Первое предположение — скорее всего торопился, худо было со временем. Да, со временем, как всегда, было худо. Рукопись книги Скворцова-Степанова Ленин читал не в своем кабинете, как обычно, а под Москвой, в бывшем имении «Корзинкино», куда уехал с 6 по 25 марта 1922 года, как говорилось, на отдых. На самом же деле работал над статьей «О воинствующем материализме», готовился к выступлению на XI съезде партии.

Кроме того, на протяжении все тех же двадцати мартовских дней Ленин обращается в Политбюро ЦК РКП(б), предлагая поставить на обсуждение вопрос о финансовом положении высших учебных заведений и признать неправильной публикацию в газетах одной из зарубежных телеграмм; пишет письмо об отношении партийных и судебных органов к членам партии, привлеченным к судебной ответственности; обращается к развитию кооперации и деятельности Наркомвнешторга, постановке кинофотодела и работе Центральной радиотелеграфной станции; просит ассигновать средства на возвращение из-за границы группы актеров Московского Художественного театра, наладить работу Публичной библиотеки и ликвидировать завал книг в Румянцевском музее. Обширность этого далеко не полного перечня ленинских дел в дни так называемого отдыха — еще одно подтверждение, как стеснен был временем Владимир Ильич. И на просьбу Г. В. Чичерина написать статью отвечал решительно: «Статьи дать не могу. Прошу на меня совершенно не рассчитывать». А вот Скворцова-Степанова прочел. Но почему 160 страниц, не меньше и не больше? Окажись в запасе еще часок — листал бы и дальше? Но в занятиях Владимира Ильича, в рассматриваемых им делах фактор случайного практически сведен на нет. Должна быть иная, более мотивированная причина для того, чтобы отложил он долгожданную рукопись.

Пора, однако, открыть и саму книгу «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства», посмотреть по тексту, где оборвал Владимир Ильич просмотр рукописи. В предисловии Ленин пишет: «Особо отметить надо начало VI главы, где автор дает прекрасное изложение значения новой экономической политики…» Шестая глава называется «Электрификация РСФСР». Предшествующие ей главы, которые наверняка читал Владимир Ильич, посвящены развитию техники с древнейших времен и до наших дней, электрификации в Западной Европе и Америке, борьбе капиталистических интересов. Иными словами — проблемы рассматриваются глазами политика-марксиста, перспектива электрификации совмещается с общим планом построения социализма. И Ленин дает высокую оценку этой части труда.

А вот уже VII глава посвящена специфическим вопросам — «Что такое «установленная мощность» и «условное топливо». И последующие главы, где рассматривается, например, энергетическое хозяйство, конкретизируется план электрификации по районам страны, — все эти главы либо раскрывают технический аспект электрификации, либо популяризируют план ГОЭЛРО. И становится ясно, отчего оборвал Ленин свое чтение именно на 160-й странице, ограничился первыми шестью главами: он политик, государственный деятель и не считает для себя возможным ни углубляться в специальные вопросы, ни судить тем более об их изложении. Предисловие к этой книжке напишет и Кржижановский — вот пускай Глеб Максимильянович и выскажется, насколько квалифицированно рассказано о том, что касается электротехники.

Да, фактор случайного в работе Владимира Ильича был сведен на нет, и каждое принятое нм решение носило принципиальный характер — не только в своей сути, но и в самом подходе к нему. Так и эти 160 страниц: они еще раз подтверждают — Ленин всегда отделял общие политические представления от специальных знаний, он никогда не позволял себе диктовать специалистам решения по вопросам, которые были их профессией.

Скворцов-Степанов писал Владимиру Ильичу: «Вы, как умный эксплуататор, превосходно повышаете работоспособность». Ленин не только следил за тем, как продвигается работа, но интересовался и в каких условиях трудится автор, предлагал «сослать его… в один из подмосковных совхозов, на молоко…» И после выхода книги Владимир Ильич внимателен к жизни автора. Узнав, например, что Скворцова-Степанова хотят мобилизовать на проведение агиткампании по изъятию церковных ценностей, Ленин пишет: «Дать отдых». Вновь сказалась свойственная Ленину, проникающая во все подробности быта забота о тех, кто был подле него, работал вместе с ним.

Зимой двадцатого года комиссия ГОЭЛРО занимала две комнаты в большом, полупустом и нетопленном доме на Мясницкой — дом 24, квартира 98. Входил в комиссию и секретарь ЦК профсоюза строительных рабочих Н. П. Богданов. Сам маляр, Николай Петрович в дни Октябрьской революции был комиссаром красногвардейского отряда, объединявшего плотников, кровельщиков, маляров. Отряд этот занял на Литейном проспекте юсуповский особняк и здесь же открыл биржу труда… Познакомиться с Николаем Петровичем мне довелось, когда он был уже в преклонном возрасте. Однако решительность жестов, зычность голоса, нелицеприятная манера разговора — все это давало возможность представить себе Николая Петровича в пору его революционной молодости. Значительно труднее было вообразить Богданова во времена работы комиссии ГОЭЛРО. Каждое утро он появлялся на Мясницкой, волоча за собой салазки с аккуратно уложенными на них дровами. Это Владимир Ильич предложил ему, как человеку наиболее практичному, взять на себя решение топливной проблемы в период разработки плана ГОЭЛРО. Спустя время Богданов назовет цифру: зимой 1920 года в Москве было разобрано на топливо пять тысяч деревянных домов. Надо полагать, Николай Петрович