Костяные корабли - Р. Дж. Баркер

Миас покачала головой, протянула руку и сжала ладонь Аррина.

– «Оскаленный зуб» починят для Брекир, а «Морская вошь» будет нуждаться в хорошем супруге корабля. – Она улыбнулась. – И не сомневайся во мне, Аррин. – Она отпустила его руку и откинулась на спинку стула. – Кири моя сестра, она служила моей хранительницей палубы до того, как стала супругой корабля «Охотника». Я знаю, как она думает и как воюет. У меня есть преимущества, которыми не обладаешь ты.

Аррин посмотрел на нее и пожал плечами.

– Если кто-то способен ее победить, так это ты, – согласился он.

– Да, это правда, – кивнула Брекир.

– Тогда нам пора браться за работу, – сказала Миас. – Пока мы беседуем здесь, вихрезмей уходит от нас все дальше.

Через множество оборотов песочных часов «Дитя приливов» в сгущавшихся сумерках оставил позади «Оскаленный зуб» и «Морскую вошь», освещенных горящими корпусами «Жестокой воды» и «Всплывающей рыбы-луны». Джорон испытывал боль, но не из-за того, что смотрел, как множество костей, которые могли сделать богатыми каждую женщину и каждого мужчину на борту «Дитя приливов» и «Оскаленного зуба», уходили на дно моря, а потому, что оставлял за спиной людей, которые ему нравились. И хотя он знал, что Миас произнесла смелые слова, он понимал, что это всего лишь маска. Брекир и Аррин тоже все понимали. «Дитя приливов» не мог стать реальным противником «Охотнику Старухи».

– Нам следует выбросить болты за борт, – сказал Джорон Динилу, когда они стояли рядом на корме.

– Болты? – переспросил Динил.

– Болты для убийства кейшана, – объяснил Джорон. – Если «Охотник Старухи» сумеет нас захватить, кейшан достанется его команде. И все, что мы сделали, станет бесполезным.

– У нас есть обязательства, Джорон, – сказал Динил. – Мы можем попытаться сбежать от «Охотника Старухи», ускользнуть между островами, а потом выполнить свой долг, оставив их позади.

– Посмотри на наш корабль, Динил, – возразил Джорон. – Ты думаешь, он способен уйти от «Охотника Старухи»?

– Быть флотом – не значит делать то, что возможно, но совершить то, что должно. – Динил повернулся и ушел прочь, кутаясь в свою толстую куртку.

– Джорон Твайнер. – Он обернулся и увидел ветрогона.

Теперь перед ним стояло совсем другое существо. Все еще худой, все еще хрупкий на вид, но перья у него на голове стали великолепными – черными в ночи, а при дневном свете они становились синими, золотыми и красными.

– Я сожалею, что они забрали твоих людей, – сказал он, кивая в сторону кораблей, постепенно исчезавших в сиянии горевших за ними костей. – Нет, не сожалею, – продолжал он. – Они будут жить.

И он, беспрестанно кивая головой, издал повторяющийся клекот. Джорону сначала показалось, что сейчас ветрогона стошнит, но потом он понял, что говорящий-с-ветром смеется.

– Ты не думаешь, что мы уцелеем? – спросил Джорон.

– Кто знает? Ты знаешь? Миас знает? Никто не знает, – сказал ветрогон.

– И все лишь для того, – заметил Джорон, – чтобы спасти нас от самих себя, однако мы не хотим быть спасенными.

Ветрогон перестал двигаться и застыл в абсолютной неподвижности, и Джорону показалось, что он слышит отзвуки песни ветрошпиля, принесенные ветром.

– Морская сестра знает, что вы ее защищаете, Джорон Твайнер. Морская сестра много знает.

– Ты можешь с ней говорить?

– Говорить? – И он снова издал клекот: Ярк, ярк, ярк. – Не говорить. Мы маленькие, быстрые. А она большая и медленная.

– Но ты можешь сделать так, чтобы кейшан понял? Сказать ему, чтобы он спрятался от «Охотника Старухи»? И присоединился к нам потом?

– Ты станешь прятаться от насекомого? – спросил ветрогон.

– Нет.

– А от миллиона насекомых?

– Да, – сказал Джорон.

– Это, – ветрогон постучал клювом по сломанным поручням «Дитя приливов», – делает вас миллионом насекомых. Но морская сестра не понимает.

– А ты можешь сделать так, чтобы она поняла? – спросил Джорон.

Ветрогон обратил к нему маску с нарисованными глазами.

– Ветрогон думает быстро. Как ты. Она медленная. – Он повернулся и исчез в люке, ведущем на нижнюю палубу.

– Я думаю, что он имел в виду «нет», – сказал Динил с того места, где он привязывал веревку, закрывая брешь в разбитых поручнях, чтобы никто не вывалился за борт.

– Да, – сказал Джорон.

И в голове у него вновь прозвучала песнь ветрошпиля.

Только через три дня пути они увидели аракисиана. Три тяжелых дня, когда погода изменилась. Эйлерину пришлось прокладывать новый штормовой курс, ветер никогда не дул в нужном направлении, и курсер не слышал в песне ветра намеков на то, что он изменится. Поэтому «Дитя приливов» сворачивал направо и налево, преследуя вихре-змея зигзагами, и всякий раз, когда приходилось делать поворот, Коксвард исчезал в трюме. Там, по колено в вонючей воде, он слушал кости, скрип, вздохи, треск и понимал их даже лучше, чем любовники, которые в темноте прижимаются друг к другу в надежде почувствовать тепло. А после каждого поворота он поднимался на верхнюю палубу, промокший и грязный, и его лицо становилось все более мрачным, его язвы выглядели все хуже, и он не мог порадовать Миас хорошими новостями.

Тем не менее они летели дальше.

Погода стала холоднее и невероятно промозглой. Дождь не прекращался и иногда был совсем мелким – всего лишь повисшая в воздухе влага, а временами превращался в ливень, такой сильный, что Джорон не мог даже разглядеть руку, которую подносил к лицу. У них не хватало курток и теплых вещей, поэтому после окончания вахты им приходилось снимать верхнюю одежду, отдавать ее тем, кто заступал на вахту, и дрожать, прижимаясь друг к другу, или лежать в гамаках под тонкими одеялами. Они находились в бедственном положении.

С островов исчезли веселые цвета теплых месяцев – так далеко на севере не было пурпурных джионов или розовых варисков, на них росли серые, низкие, прижимавшиеся друг к другу растения, дрожавшие на ветру, и возникало ощущение, будто острова качаются вместе с ними.

Все это казалось нереальным и тревожным.

Однако команда мужественно переносила все невзгоды. В то время как Миас, Джорон и Динил прекрасно понимали, как мало шансов у потрепанного и поврежденного «Дитя приливов» в схватке с «Охотником Старухи», команда не испытывала ни малейших сомнений. Их победа над кораблями Суровых островов подняла репутацию Миас на недосягаемую высоту. Они были уверены, что не могут проиграть с Удачливой Миас на корме, говорили о больших размерах «Охотника Старухи» и его неповоротливости, называли его медленным, как морской слизняк. Говорили, что Удачливая Миас будет нарезать круги около своей сестры.