Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

вообще старейшина и провожать гостей в принципе не могла. Так что либо Раха с Акеми, либо служанки, что как-то не очень. Все все понимают, но в очередной раз показывать, что у нас с людьми швах, не хотелось.

Ну а после приема все вернулось на круги своя — школа, работа, тренировки, школа.

Война на море с Хейгами набирала обороты. В дело вступили корабли с малайскими командами, правда, тут же опозорились, потеряв один корабль. В феврале я перевел в акваторию Южно-Китайского моря почти все свои корабли, оставив на путях конвоя американцев только корветы с малайцами. Они неделю пытались сделать хоть что-то, а когда им представился шанс, их наголову разбил один из конвоев. Два корабля против четырех, грузовики не считаем. Я не испытываю сильного негатива к Хейгам, они просто враги, которых надо победить, но силу воли и упорство американцев нельзя не уважать. Они попали в очень непростое положение, против них сейчас буквально все, тем не менее они продолжают борьбу, яростно защищая грузовые суда, которые скапливаются у их острова. Да, они пытались один раз провести конвой в Сукотай, но, понятное дело, у них ничего не получилось. К концу февраля возле острова Хейгов скопилось два десятка грузовых судов и около десятка боевых кораблей. «Около» — потому что их число постоянно менялось в ту или иную сторону. Первого марта у острова находилось четырнадцать боевых кораблей, так как Хейги отозвали из Южно-Китайского моря все, что у них там было. Да, они целых две недели пытались навести порядок на море и в итоге были биты. Один корвет потерялся с концами, еще пять получили сильные повреждения.

В общем, Хейги копили силы, в том числе и наземные, чтобы провести все суда разом. Если бы они заранее знали, что на море их ждет такой трэш, то, несомненно, воспользовались бы другим способом доставки оборудования, но к тому моменту, когда они поняли, в какую лужу угодили, у их острова уже скопилось слишком много грузовиков. Им просто пришлось продолжать операцию, пытаясь приспособиться к изменившейся ситуации. В какой-то момент малайцы, веселящиеся — если так можно сказать о побитых кораблях — на путях прохода вражеских караванов, доложили, что мимо них прошел еще один конвой. И интересен он был тем, что в нем состояло аж восемь военных кораблей. То есть Хейги сумели нанять еще семь корветов и один эсминец. Получается, что американцы поставили на карту вообще все, что у них было. Все деньги, все связи, всю свою репутацию. Им теперь просто некуда отступать. И что интересно, у них может все получиться. Хейгам и надо-то провести скопившиеся у острова грузовики до Сукотая, после чего они просто плюнут на морской путь и переключатся на доставку по суше. Да, дольше, да, дороже (что, кстати, не факт, тут считать надо), но и время у них появится. Впритык, конечно, но пока они устанавливают уже доставленное оборудование, к ним потихоньку подойдут остатки.

Забавный момент. В середине февраля по дипломатическому каналу мне пришло послание от английских кланов, воюющих в Малайзии. Воды в нем было много, но общий смысл сводился к «какого фига». Пусть и обтекаемо, но меня спрашивали, не собрался ли я вступить в войну на стороне малайцев, а то уж больно много появилось военных кораблей под флагом Аматэру. Типа слишком много для войны с Хейгами. Естественно, я ответил отрицательно. Англичане меня не интересовали, и если те сами не нападут, войну я им объявлять не собираюсь.

Первого марта из Штатов мне пришло сразу два сообщения, от Тарвордов и от дочери Райта. Оба источника утверждали, что Хейги отправляют на свой остров практически все наличные силы. То есть и войска, и мужчин-аристократов. Глава клана, который, к слову, несколько месяцев назад сдал экзамен на Виртуоза, тоже готов отбыть. Фактически дома у них остались лишь женщины, дети и немного войск для охраны важных для клана объектов. То есть все — отсчет пошел. Второго марта день рождения Мизуки, а третьего я вылетаю в Штаты.

Когда я сообщил об этом Атарашики, та, немного помявшись, что для нее нехарактерно, озвучила свою просьбу.

— Нет, — нахмурившись покачал я головой. — Одно дело — показательная акция в полной безопасности, и другое — реальные боевые действия. Женщины не должны воевать.

— Учитывая, какие силы выйдут против Хейгов, я в любом случае буду в безопасности, — ответила Атарашики. — Зато представь, сколько жизней я сохраню.

— Нет, — поджал я губы.

— Синдзи… — вздохнула она. — Все, что мне надо, — это, как и в первый раз, активировать камонтоку. Для это не нужно рисковать жизнью, подходя слишком близко. Миллиарды иен, сотни жизней наших людей — разве это не стоит того?

О да, стоит. Несомненно стоит. Но ее жизнь стоит еще дороже. Я не хотел рисковать.

— Нет, — ответил я. — Твоя жизнь того не стоит.

— Риск минимален, Синдзи, — не сдавалась она. — Ты ведь не дурак, должен это понимать.

— Аматэру не настолько слабы, чтобы использовать женщин в бою. — Я тоже отступать не собирался.

Впрочем, у Атарашики была и козырная карта, которой она и воспользовалась.

— Десятилетия боли и отчаяния, Синдзи, — произнесла она, прикрыв глаза. — Эти твари на десятилетия отправили меня в пучину отчаяния. Я должна нанести этот удар. Должна отплатить им сторицей. Я имею на это право!

Имеет. Мне даже возразить было нечем. В моей голове проносились десятки причин ей отказать и сразу за ними шли ответы Атарашики, которыми она будет оперировать. Но даже так ничего действительно серьезного я придумать не мог. У меня оставались лишь два варианта действий — просто приказать остаться или отпустить. Оба варианта были проблемные, оба варианта я мог обосновать логически, а раз так, то к черту логику. Имеет она моральное право отправиться бить Хейгов? Имеет. И не только моральное, если уж на то пошло. В конце концов, месть — благородное дело.

— Да будет так, — сказал я, приняв решение. — Ты отправляешься с флотом на захват острова. И если уж решила повоевать, сделай это максимально эффектно. Напомни Хейгам, почему не стоит связываться с древнейшими родами.

— Будет исполнено, глава, — поклонилась Атарашики.

* * *

Кояма, и Мизуки в частности, о своем отлете в Штаты на следующий день после ее дня рождения я предупредил. Не мог не предупредить. В подробности не вдавался, но тут и дебил поймет, что я еду воевать. А учитывая, что воевать я буду на чужой территории… В общем, я боялся, что праздник будет испорчен. Можно было