Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

то Джовьо они «отвратительны в любом месте, во всякое время, равно как и ненавистны всем врачам, а особенно в период солнцестояния»[1356]. Гомезий (lib. I, cap. 22, de sale [кн. I, гл. 22, о соли]) в свой черед неумеренно превозносит морскую рыбу, которую другие в такой же мере поносят, а наиболее всего рыбу сушеную, соленую, жесткую — морскую щуку, например, копченую сардину, морского окуня, кильку, вяленую рыбу, соленую треску и всякого рода моллюсков. Тим. Брайт исключает также омаров и крабов[1357]. Мессарий рекомендует лосося, против чего возражает Брюерин (lib. 22, cap. 17 [кн. XXII, гл. 17]), а Маньино отвергает морского угря, осетра, палтуса, макрель и ската.

А вот что касается карпа, то я не знаю, что решить. Франциск Бонсуэт считает его грязной рыбой. Ипполит Сальвиан{1193} в своей книге de piscium natura et praeparatione [о свойствах рыб из прудов и их приготовлении], напечатанной в Риме в 1554 году in folio с чрезвычайно изящными иллюстрациями, считает карпа не более чем слизистой, водянистой пищей. С другой стороны, Паоло Джовьо, осуждая употребление линя, относится к карпу одобрительно{1194}; как и Дубравий{1195} в своей книге о рыбных садках. Фрейтаг превозносит его за превосходное, полезное мясо и включает в число наилучших рыб[1358], как, впрочем, считает большинство наших сельских джентльменов, которые никакой другой рыбы в своих садках почти и не разводят. Однако эту разноголосицу мнений легко разрешает, по моему суждению, Брюерин (lib. 22, cap. 13 [кн. XXII, гл. 13]). Разногласие возникает по поводу размеров и характера заводей, в одних случаях тинистых, а в других — прозрачных[1359], и вкус рыбы зависит от того водоема, из которого ее выловили. Почти сходным же образом мы можем судить и о всякой прочей свежей рыбе. Однако больше об этом вы можете прочесть у Ронделетия{1196}, Беллония{1197}, Орибасия (lib. 7, cap. 22 [кн. VII, гл. 22]), Исаака (lib. I [кн. I]), а в особенности Ипполита Сальвиана, который instar omnium solus [один заменяет мне всех{1198}], и пр. Но как бы эта рыба ни была полезна и одобряема, чрезмерное употребление ее в пищу не на пользу. П. Форест в своих «Медицинских наблюдениях» рассказывает, что монахи-картезианцы, чью пищу большей частью составляет рыба, более подвержены меланхолии, нежели монахи других орденов, и что он убедился на собственном опыте, будучи их постоянным врачом в Дельфте в Голландии[1360]. Он приводит в качестве примера некоего Бюскодиса, картезианца, румяного и дородного, на которого, однако, одинокий образ жизни и питание одной рыбой оказали пагубное воздействие.

Среди употребляемых в пищу огородных овощей я нахожу тыкву, огурцы, молодую капусту (coleworts), дыню и особенно капусту кочанную. Она причиной беспокойных сновидений, и от нее черные испарения подымаются к мозгу. Из всех перечисленных растений Гален (Loc. affect. Lib. 3, cap. 6) осуждает кочанную капусту, а Исаак (lib. 2, cap. 1, animae gravitatem facit) считает, что от нее возникает тяжесть на душе. Некоторые придерживаются также мнения, что все сырые растения и салаты, за вычетом воловьего языка и латука, порождают меланхолическую кровь. Кратон (consil. 21, lib. 2 [совет 21, кн. II]) настроен против всех растений и съедобных трав, за исключением огуречника, воловьего языка, укропа, петрушки, анита, бальзамника и цикория. Маньино (Regim. sanitatis, part. 3, cap. 31 [Здоровый режим, часть 3, гл. 31]) пишет, что. как он считает, Omnes herbae simpliciter malae, via cibi, питаться всякого рода растениями — сущее бедствие, и такого же мнения придерживается повар-зубоскал у Плавта[1361]:

Non ego coenam condio ut alii coqui solent,

Qui mihi condita prata in patinis proferunt,

Boves qui convivas faciunt, herbasque aggerunt

[Да так ли я готовлю, как другие, те?

Луга тебе на блюдах поднесут они

С приправою: не людям, а быкам тот пир!

Травы дадут, трава травой приправлена.]

У итальянцев и испанцев весь обед и в самом деле состоит из растений и салатов, которые только что цитированный мной Плавт называет coenas terrestres [плодами земли <то есть вегетарианской пищей>], а Гораций — coenas sine sanguine [бескровной пищей]{1199}, что означает, как пишет далее тот же Плавт:

Hic homines tam brevem vitam colunt…

Qui herbas hujusmodi in alvum suum congerunt,

Formidolosum dictu, non esu modo,

Quas herbas pecudes non edunt, homines edunt[1362].

[Вот так-то сокращают люди краткий век!

Живот себе набьют такими травами,

Что где там есть! Назвать их страх берет тебя.

Скотина есть не станет, человек же ест!]

От такой еды ветры в желудке, а посему в сыром виде она никому из людей не годится в пищу, пусть даже и приправленная маслом, кроме разве как в мясном бульоне, приправленном овощами, или каким-либо иным образом[1363]. Более подробно об этом вы узнаете в любой книге по землепашеству и травам[1364].

Корнеплоды, etsi quorundam gentium opes sint, говорит Брюерин, являются богатством некоторых стран и единственной тамошней пищей, но это скверная пища, она причиной ветров в желудке и источник головных болей; речь идет о репчатом луке, чесноке, зеленом луке, турнепсе, моркови, редисе, пастернаке; Кратон (lib. 2, consil. 11 [кн. II, совет 11]) не одобряет употребление в пищу всякого рода корней, хотя некоторые рекомендуют пастернак и картофель[1365]. Маньино разделяет мнение Кратона: «Эти растения приводят к расстройству рассудка, посылая грубые испарения в мозг, доводя людей до безумия»[1366], — это особенно относится к чесноку, луку, если человек обильно питается ими на протяжении целого года[1367]. Гвианери (tract. 15, cap. 2 [трактат 15, гл. 2]), как и Брюерин, выражает недовольство всеми без исключения корнями, включая даже пастернак, хотя он полезнее всего (lib. 9, cap. 14 [кн. IX, гл. 14]), Pastinacarum usus succos gignit improbos [Излишества в отношении пастернака создают вредные соки]. Кратон (consil. 21, lib. I [совет 21, кн. I]) решительно запрещает всякого рода фрукты, такие, как груши, яблоки, сливы, вишни, клубника, орехи, мушмула, садовая рябина и др. Sanguinem inficiunt, говорит Вилланова, они заражают кровь, а по мнению Маньино, еще и вызывают ее гниение, а посему из них не должно via cibi,