Имперские истории - Денис Юрин

Проблема с любвеобильными соседями была решена, но тут же возникла следующая, куда более сложная и почти неразрешимая. Графин окончательно опустел, темно-красная муть осадка переместилась вся без остатка в стакан. Организм требовал продолжения, а денег, увы, не было. Полноценный запой находился под угрозой срыва по весьма тривиальной, обыденной причине.

Джер уже подумывала подняться и уйти, как, широко распахнув ударом ноги двери трактира, к ней привалило счастье. Оно было маленьким, толстым, ужасно волосатым и тащило за собой тележку, на которой гордо возвышался почти целый бочонок вина.

Гном осмотрелся, грубо отпихнул пытавшегося пристроиться к не заткнутой пробкой дырке в бочонке морячка и, не найдя обществу печальной эльфийки иной, достойной альтернативы, пошатываясь, покатил тележку к ее столу.

– Слышь, девонька, мне вот эту душку прикончить нужно. – Пархавиэль, а это был именно он, ласково хлопнул ладонью по покатому боку бочки. – Срочно нужен компаньон!

– Ты ошибся, продажные девки вон там. – Не поднимая головы, Джер показала пальцем на табор пестрых платьев и глубоких вырезов.

– Странный вы народ, эльфы, – мотнулась слева направо растрепанная шевелюра. – Я ж тебе сказал, дуреха, для чего компаньона ищу… А ты, как мне кажется, надраться желание имеешь, да только тьву-у-у… – Пархавиэль развел руками и издал неповторимый чмокающий звук толстыми губами, – …не имеешь возможности, денег то бишь.

– Наливай. – Удовлетворившись ответом и подумав: «А почему бы и нет?», эльфийка подставила пустой стакан.

Было около двух часов пополудни. К этому времени гному уже несколько раз удавалось то захмелеть, то протрезветь, но желанного забытья так ни разу и не наступило. Даже почти сорокаградусная жара, царившая на улице, не смогла разморить крепыша и уложить его баиньки на камнях мостовой или в сточной канаве. Загул продолжался, хотя Зингершульцо уже порядком устал от процесса и хотел получить желаемый результат как можно быстрее. Вот и сейчас, к удивлению Джер, волосатый, покрывшийся потом гном бойко хлестал стакан за стаканом, а амплитуда его раскачивания на табурете не становилась больше ни на йоту.

– Празднуешь или поминаешь? – спросила Джер между вторым и третьим стаканами крепкого куэрто.

– И то, и другое, – отмахнулся Пархавиэль, одновременно корча злобную рожу компании моряков за соседним столом.

– Не нарывайся! Отделают, мало не покажется! – посоветовала Джер.

– Ага, как же! – вдруг выкрикнул гном и вполсилы стукнул по крышке стола кулаком. – Я тоже, наивный, так поначалу думал, а на самом деле ни одна харя не подошла, ни одна – не получила! – Гном печально вздохнул и нежно поцеловал свой липкий кулак, оставшийся без любимой утехи. – Народец-то трусливый пошел, по дорожным кабакам и то пить интересней, там крестьяне, а тут… скукотища!

Пархавиэль на миг отвлекся от созерцания притихшего зала и перевел мутный взор на Джер.

– Я сюда специально со своим бочонком приперся, – заговорщически зашептал бородач. – Думал, хоть с вышибалой сцеплюсь… Со своим же пойлом нельзя. А ты только глянь, девонька, на этого дармоеда, сидит себе у окошка и меня в упор не замечает.

Высокий, грузный мужчина, нанятый явно из числа портовых грузчиков, принципиально игнорировал присутствие в своих угодьях нарывавшегося на драку гнома. «Не дурак, – подумала Джер, – хоть кулаки у детинушки и больше головы любого присутствующего в зале». Ее собутыльник был странным, не похожим на своих скромных, забитых соплеменников, которых все-таки можно было встретить в человеческих городах. Девушка почувствовала в нем не только неимоверную физическую силу, но и непреклонную волю к победе, сформированную во многих боях. Сквозь заросли бороды и на мускулистых, обнаженных руках были видны многочисленные шрамы, отметины боевой доблести. Легкий, мягкий акцент, присущий выходцам из западных королевств, натолкнул Джер на одну мысль. Ее взгляд заскользил по рукам и плечам крепыша в поисках знаменитой гномьей татуировки – человеческий череп, разбиваемый горняцкой киркой.

– Не ищи, я не из сегилевского отребья, я махаканец, – правильно истолковав подозрительный взгляд соседки по столу, признался гном и, стукнув по столу кулаком, представился: – Пархавиэль Зингершульцо, бывший хауптмейстер караванной службы Независимого Горного Сообщества Махакан.

Услышав пафосную тираду, трое из четверых все-таки решившихся набить морду зарвавшемуся гному морячков поспешно вернулись к столу, а их более захмелевшего товарища быстро догнал и вышвырнул на улицу вышибала. Бывший портовый грузчик неумолимо рос в глазах Джер и уже снискал уважение.

– Я, конечно, с махаканцами сама не встречалась, до меня слухи доходили, что все гномы, кто караваны на поверхность водит, жуткие психопаты, – постаралась как можно деликатнее сказать Джер, но во хмелю язык ворочался не так бойко.

– Да, так оно и есть, – невозмутимо кивнул захмелевший гном, – а лично я к тому же еще и дурак, точнее, дураком до вчерашнего дня был. В Нисс поперся, а ему на меня начхать…

Пархавиэль замотал головой, потом вдруг встал и, не окончив разговор, шатаясь, направился к выходу. На время притупившаяся, а затем вновь охватившая мозг гнома обида погнала его дальше, в неизвестно куда, где народ окажется менее рассудителен и труслив, где наконец сбудется его заветная мечта, и он сможет отвлечься от гнетущих мыслей излюбленным гномьим средством, самозабвенным мордобоем и крушением столов.

Когда дверь за позабывшим с горя о бочонке Пархавиэлем уже закрылась, Джер вдруг поняла, почему его заросшее густой растительностью лицо показалось ей знакомым. Она видела собутыльника прежде. Он сидел на козлах одной из двух таинственных карет, преследовавших их на дороге в Мурьесе.

Отложив поминки по погибшему другу на потом, Джер сорвалась с места и, распихивая локтями вразвалку перемещавшихся по залу моряков, кинулась вслед за гномом.

Ладонь больно хлестнула по левой щеке, а через миг вахту принял кулак, больно впившийся в правую скулу и поваливший Артура на мостовую. Пират выругался, схватился рукой за ушибленное место и наконец-то пришел в себя. До этого момента глаза его были открыты, но он не видел, что происходило вокруг, потерял связь с окружающим миром не в переносном, а в самом что ни на есть буквальном смысле слова. Реальность встретила его сурово, не говоря уже о приветствии, от которого мгновенно распухла щека. Полуденный зной, несколько свежих трупов на мостовой и Флейта, выбивающая из него дух и орущая так, что у Артура заложило уши.

– Ну надо же, застыл, бедненький, оробел! Бой вокруг, а он ни сабелькой взмахнуть, ни шажок сделать не может. Что, не поднялась рука на своих бывших дружков?! А как же мы, мы для тебя никто?!

По-прежнему держась за скулу, Артур поднялся и медленно перевел взгляд с пяти мертвых тел, лежащих в луже шипящей на горячих камнях крови, на фигуру возмущенной воительницы, которой в пропущенной им схватке тоже немало досталось.

– Что произошло? Я помню, появились они, а потом все… провал…