Исчадия разума - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
— Нет, никогда.
— Это понятно, нас не так уж и много. И мы есть не во всех мирах. Меня зовут Юргенс.
— Извините, что я не заметил вас раньше. Несмотря на огонь в камине, здесь довольно темно, да и столько всего произошло…
— Прошу прощения, мистер Лэнсинг вы, случайно, не сумасшедший?
— Думаю, что нет, Юргенс. Никогда об этом не задумывался. А почему вы спрашиваете?
— У меня есть увлечение, — ответил робот. — Я коллекционирую сумасшедших. В моей коллекции есть один очень занятный экземпляр: он думает, что он Бог, стоит ему только напиться.
— Это на меня не распространяется. Пьяный или трезвый, я никогда не считаю себя Богом.
— Ах, но ведь свихнуться можно по-разному. Существуют и другие виды сумасшествия.
— Не сомневаюсь, — ответил Лэнсинг.
Генерал взял на себя труд представить всех присутствующих друг другу:
— Я Эверетт Дарнли. Командир семнадцатой бригады. Рядом со мной — пастор Эзра Хатфилд, а леди, сидящая за столом, поэтесса Сандра Карвер. Рядом с мистером Лэнсингом — робот Юргенс. Теперь, когда мы познакомились, я предлагаю сесть и отдать должное прекрасному ликеру на столе. Те, кто пришел раньше, уже успели его оценить.
Лэнсинг сел за стол рядом с Мэри Оуэн. Стол, как он заметил, был из дуба, сработанный искусным ремесленником. На столе стояли три свечи и три бутылки, а также поднос с кружками. Только теперь он мог как следует разглядеть собравшихся в комнате. В дальнем углу за небольшим столиком вольготно устроились четверо игроков в карты, полностью поглощенных игрой. Генерал придвинул к себе кружки и разлил ликер.
— Надеюсь, нам не придется долго ждать ужина, — сказал генерал, — и думаю, он окажется не хуже напитков.
Лэнсингу ликер пришелся весьма кстати. Он налил себе еще немного и уселся поудобнее в кресле.
— Пока мы ждали остальных, — начал генерал, — мы гадали, не смогут ли вновь прибывшие, то есть вы, мисс Оуэн и мистер Лэнсинг, объяснить, где мы находимся. Из того, что вы говорили, мисс Оуэн, ясно, что вы этого не знаете. А вы, мистер Лэнсинг?
— Ни малейшего представления, — ответил Лэнсинг.
— Хозяин утверждает, что и он ничего не знает, — мрачно произнес пастор. — Он говорит, что он всего лишь содержатель гостиницы и что не привык задавать вопросы. Тем более что задавать их здесь некому. Впрочем, я полагаю, что он лжет.
— Не судите слишком поспешно и слишком сурово, — вступила в разговор поэтесса Сандра Карвер. — У него честное и открытое лицо.
— У него лицо свиньи. И он позволяет греховным деяниям совершаться под своей крышей. Эти картежники…
— Что касается греховности, — заметил генерал, — вы все это время пили ликер наравне со мной.
— Это не грех. — Пастор добродетельно поджал губы, — Библия учит нас, что немного вина полезно для организма.
— Ну, приятель, какое же это вино! Такие крепкие напитки не были известны в библейские времена.
— Нам, пожалуй, лучше успокоиться и подумать о том, что нам известно, — сказала Мэри. — Может, тогда мы лучше поймем ситуацию. Нам следует знать, кто мы такие, как попали сюда и что думаем о случившемся.
— Первая разумная мысль, — сообщил собравшимся пастор. — Надеюсь, ни у кого нет возражений?
— У меня нет, — ответила Сандра Карвер так тихо, что остальным пришлось напрячь слух, чтобы уловить ее слова. — Я дипломированная поэтесса из Академии Древнейших Афин. Я владею четырнадцатью языками, хотя пишу и пою только на одном — диалекте Древней Галлии, самом выразительном языке в мире. Я не поняла, как я сюда попала. Я была на концерте и слушала новую симфонию в исполнении оркестра из Заокеанских Земель. Никогда в жизни не слышала более выразительной музыки. Она захватила меня. Мне казалось, что музыка уносит душу из бренного тела в иное пространство. А когда я вернулась, и моя плоть, и мой дух оказались в другом месте — сельской местности небывалой красоты. Там была дорожка, я пошла по ней, и вот…
— А год? — спросил пастор. — В каком году это было?
— Я не понимаю вопроса, пастор.
— В каком году это произошло? Как вы измеряете время?
— В шестьдесят восьмом году Третьего Ренессанса.
— Нет-нет. Я не это имею в виду. В каком году Господа нашего?
— О каком господе вы говорите? В теперешние времена так много господ…
— В каком году от Рождества Христова?
— Христова?
— Да, Иисуса Христа.
— Сэр, я никогда не слышала ни об Иисусе, ни о Христе.
Пастора чуть не хватил удар. Его лицо побагровело, он стал расстегивать воротник, будто ему не хватало воздуха, сделал попытку заговорить, но слова не шли с его уст.
— Мне жаль, если я огорчила вас, — сказала поэтесса. — Я сделала это по незнанию. Простите. Я никогда не обижаю людей по доброй воле.
— Ничего, моя дорогая, — вмешался генерал. — Все дело в том, что наш друг пастор — жертва культурного шока. И он может оказаться не единственным. Ситуация, в которой мы все оказались, совершенно невероятна, но по мере развития событий дело приобретает все же некоторую степень достоверности, хотя боюсь, что большинству из нас принять ее будет трудно.
— Вы хотите сказать, — ответил ему Лэнсинг, — что все мы принадлежим к разным культурам и, может быть, даже к разным мирам?
Удивляясь собственным словам, он вспомнил, как несколько часов назад Энди Сполдинг, играя идеей и явно не веря в ее серьезность, болтал об альтернативных мирах. Теперь Лэнсинг пожалел, что многое пропустил мимо ушей.
— Но мы все говорим по-английски, — сказала Мэри Оуэн, — или, по крайней мере, можем говорить. Сколько языков, Сандра, вы знаете?
— Четырнадцать, — ответила поэтесса. — Правда, некоторые из них не очень хорошо.
— Лэнсинг высказал предположение о том, что все мы из разных культур, — сказал генерал. — Я поздравляю вас, сэр, — очень тонкое наблюдение. Может быть, все и не совсем так, как вы говорите, однако, скорее всего, вы весьма близки к истине. Что же касается языка, на котором мы говорим, то можно сделать даже кое-какие предположения. Мы все принадлежим к одной команде и все говорим по-английски. Но ведь возможны и другие команды? Французская команда, итальянская, греческая, испанская — маленькие группы людей, которые могут взаимодействовать, поскольку говорят на одном языке?
— Чистое словоблудие! — вскричал пастор. — Безумие считать и даже предполагать, что то, о чем вы двое говорите, может оказаться правдой. Это противоречит всему, что известно на земле и на небесах!
— Наши знания о земле и небесах, — ответил генерал раздраженно, — всего лишь капля в море. Мы не можем игнорировать факт нашего пребывания здесь, а способ, каким мы сюда доставлены, выходит за пределы всех наших представлений.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!