Проект «Аве Мария» - Энди Вейер

– У них все прекрасно! – Я бросаю взгляд на камеры с таумебами, стоящие вдоль стены лаборатории. – Нам остается только ждать. Мы получили неплохие результаты. Я уже увеличил азот до 0,01 процента, и таумебы выжили. Следующее поколение должно выдержать 0,15 процента.

– Это пустая трата времени. И моей еды.

– Хочу понять, могу ли я питаться твоей едой.

– Питайся своей едой.

– Настоящей еды у меня осталось лишь на несколько месяцев. А на борту твоего корабля запас, рассчитанный на двадцать три эридианца на несколько лет. Земные и эридианские организмы используют те же белки. Возможно, я смогу питаться твоей едой.

– Почему ты говоришь «настоящая еда», вопрос? А что такое «ненастоящая еда», вопрос?

Я снова проверяю результат анализа. Почему в эридианской еде столько тяжелых металлов?

– Настоящая еда – та, у которой приятный вкус. Которую ешь с удовольствием.

– А есть еда, которую едят без удовольствия, вопрос?

– Да. Жидкое питание во время комы. Робот кормил меня им во время полета сюда. Этого добра у меня на четыре года.

– Вот и питайся им.

– Оно невкусное.

– Вкусовые ощущения не так важны.

– Эй! – возмущаюсь я. – Для людей они очень важны!

– Люди странные.

Я указываю на дисплей спектрометра.

– Почему в эридианской еде содержится таллий[181]?

– Полезно.

– Таллий убивает людей!

– Вот и питайся едой для землян.

Я раздраженно фыркаю и поворачиваюсь к камерам с таумебами. Рокки превзошел себя. Я могу регулировать количество азота с точностью до одной миллионной. Пока что все идет хорошо. Да, нынешнее поколение способно выдерживать лишь капельку азота, но это на капельку больше по сравнению с их предшественниками.

План работает! У наших таумеб развивается невосприимчивость к азоту. Справятся ли они когда-нибудь с 3,5 процента азота на Венере? Или с целыми 8 процентами на Терции? Кто знает? Поживем – увидим.

Количество азота я отслеживаю в процентах. Мне это сходит с рук только потому, что во всех случаях астрофаги размножаются там, где давление воздуха составляет 0,02 атмосферы. А раз давление во всех экспериментах одинаково, достаточно следить лишь за процентом азота. По правилам надо бы отслеживать «парциальное давление». Но это утомительно. Поэтому я просто поделил на 0,02 атмосферы, а потом снова умножил на них же, когда обрабатывал данные.

Я ласково похлопываю крышку третьей камеры. Моя любимица. Из двадцати трех поколений таумеб в ней девять раз появлялась самая живучая культура клеток. Завидный результат, учитывая, что номеру три приходится соревноваться с остальными девятью. Да, я мыслю о ней в женском роде. Не судите строго.

– Сколько еще осталось до «Объекта А»?

– Семнадцать часов до включения реверсивного торможения.

– Хорошо. Давай остановим вращение. Просто на случай, если нарвемся на неприятность, и нам понадобится дополнительное время на ремонт.

– Согласен. Я сейчас поднимусь в командный отсек. А ты иди на склад и ляг на пол. И не забудь панель управления и длинные провода.

Я окидываю взглядом лабораторию. Каждый предмет надежно закреплен.

– Хорошо! За дело!

* * *

– «Джон», «Ринго» и «Пол» отключены, – докладывает Рокки. – Скорость на уровне орбитальной.

В Солнечной системе нет ничего стационарного. Вы всегда двигаетесь вокруг чего-нибудь. В данном случае Рокки снизил нашу крейсерскую скорость, чтобы вывести корабль на устойчивую орбиту вокруг Тау Кита на расстоянии примерно в одну астрономическую единицу. Где-то здесь мы оставили «Объект А».

Рокки отдыхает в своем пузыре в командном отсеке. Он неспешно прикрепляет пульты к стенкам. Теперь, когда двигатели отключены и мы снова в невесомости, не хватало еще, чтобы кнопка включения тяги бесконтрольно плавала где попало.

Придерживаясь двумя руками за поручни, эридианец нависает над монитором с текстурированным изображением. Там отражается картинка моего центрального экрана, а цвета передаются в виде текстур.

– Управление у тебя, – объявляет Рокки. Он свою часть работы выполнил. Теперь дело за мной.

– Сколько до следующей вспышки? – спрашиваю я.

Рокки снимает со стены эридианские часы.

– Три минуты семь секунд.

– Хорошо.

Рокки умница. Он сделал так, чтобы на его корабле примерно каждые двадцать минут на долю секунды включались двигатели, свет которых послужит нам путеводным маяком. Где должен быть «Объект А», вычислить легко. Однако гравитация других планет, неточные замеры последних известных скоростей, неточности в нашей оценке гравитации Тау Кита… все это складывается, и в результате в ответ закрадываются небольшие погрешности. И, в том числе, погрешность в определении местоположения объекта, который вращается вокруг звезды по достаточно удаленной орбите.

Поэтому, не надеясь, что мы заметим тау-лучи, отраженные от корпуса «Объекта А», Рокки настроил регулярные кратковременные включения двигателей. Все, что мне нужно, – внимательно смотреть в петроваскоп. Вспышка будет очень яркой.

– Какая сейчас азотная резистентность, вопрос?

– В третьей камере сегодня обнаружились выжившие при 0,6 процента. Я их теперь культивирую дальше.

– Какой интервал, вопрос?

Этот разговор возникал десятки раз. Но Рокки имеет право интересоваться. На кону выживание его вида.

Под «интервалом» мы имеем в виду разницу в дозах азота, которую получают таумебы в камерах. В каждой из десяти камер выставлен свой уровень азота. И с каждым новым поколением я увеличиваю его на десять процентов.

– Я решил идти по агрессивной схеме: шаг повышения 0,05 процента.

– Хорошо-хорошо, – одобряет Рокки.

Во всех десяти камерах сейчас культивируются таумебы-06 (названные по количеству азота, который они в состоянии переносить). В первой камере традиционно контрольная популяция. Там в воздухе 0,6 процента азота. Таумебы-06 должны справиться без проблем. А если нет, значит, в предыдущей партии случился брак, и мне придется вернуться на шаг назад.

Во второй камере 0,65 процента. В третьей 0,7. И так далее вплоть до десятой камеры, где 1,05 процента азота. Самые крепкие таумебы станут победителями и пройдут в следующий тур. Я выжидаю несколько часов, чтобы гарантированно получить два следующих поколения. У таумеб невероятно короткое время удвоения культуры. Такое короткое, что они за считаные дни сожрали все мое топливо. Если я доведу процент азота до уровня Венеры и Терции, придется досконально проверять результаты.