Мистерия - Вероника Мелан

После официального уничтожения календаря они не поехали в ресторан, равно как и не закатили вечеринку, не стали звать в гости друзей, хлопать на весь дом пробками от шампанского или часами напролет танцевать. Есть праздники, которые отмечают тихо. Такими праздниками дышат, их неторопливо вдыхают и выдыхают порами кожи, ежесекундно пропускают через каждую клеточку тела и разума осознание случившегося радостного события и тихо пузырятся ощущением обретенной свободы.

Свершилось. Наконец.

И впереди теперь так много времени – их времени. Вместе. Для любых дел, разговоров, улыбок или полного ничегонеделанья. Для всего.

Стив лежал на диване, Тайра у Стива на груди, а Пират, устроившийся рядом на мягком подлокотнике и подвернувший под себя лапы, беспричинно мурчал – чувствовал, что напряжение спало, что у людей все наладилось, и оттого радовался тоже, как умел – по-кошачьему.

Теплые пальцы ласково перебирали ее рассыпавшиеся по спине волосы, мерно вздымалась и опускалась широкая грудь, под щекой неторопливо и спокойно стучало сердце. Часом ранее Тайра завершила процедуру по вплетению обратно в тонкие тела душевного света, аккуратно запечатала ненужные более отверстия и сам сосуд – зачем лишний раз тратить энергию? – и теперь, ощущая под собой тело Стива, отдыхала. Тикали настенные часы, но бег секунд больше не пугал ее – этим утром сто пятьдесят дней растянулись в блаженную неизведанную бесконечность. Где ее конец? Есть ли он вообще и наступит ли? Теперь, Тайра верила, путь длинный – шагать и шагать.

– Вот ты и увидел его…

– Кого? Кима?

– Да. Хороший он, да?

– Да, – Лагерфельд помолчал; этим вечером он, как и Тайра, тонул в ощущении блаженства. – Очень мудрый, сразу видно. И любит тебя.

– Угу, – она зажмурилась. Если бы могла, тарахтела бы сейчас, как Пират. – Как думаешь, что подарить Баалу? Как отблагодарить?

– Да придумаем еще, не беспокойся. Он и не ждет ничего, я знаю. Да-да, и то, что ты жаждешь его поблагодарить, я тоже знаю.

Стив улыбнулся. Эту женщину-загадку ему предстоит изучать еще много лет, но кое-какие ее черты он уже успел узнать, в том числе и желание кого-нибудь отблагодарить.

Хорошо. Спокойно. Кофе бы…

Наверное, Тайра подумала о том же самом, потому что в этот момент подняла голову, хитро блеснула глазами и улыбнулась; на ее щеке отпечатался шов его рубашки и след от пуговицы.

– Мистер Лагерфельд, как насчет тоста с жареной сосиской? Или тоста с фасолью из банки? Других блюд миссис Лагерфельд пока готовить не умеет.

Мужская грудь под ней затряслась от смеха.

– А как насчет помощи от мистера Лагерфельда? Соорудим макароны, например, потрем сыр, добавим томатов и немного листьев тарлика? Как вам?

– Мне? Звучит умопомрачительно вкусно.

– Тогда вы должны освободить мне пространство, чтобы я смог встать.

Послышался шорох одежды, и его ладонь тут же потянула на себя теплая женская.

– Идем! Я готова.

Из-за возни вынырнул из дремы и приоткрыл глаза Пират. Сонно посмотрел на людей, на секунду перестал мурчать, затем вытянул вперед лапы, положил на них голову и сомкнул веки; снова включился «моторчик».

Уровень: Война.

Ветер возле штаба завывал, как и прежде: забивался в щели между камнями, гнул к земле чахлую траву, иногда закручивал пыль в маленькие вихри и через секунду бросал их на камни. Унимался, затихал, а спустя мгновенье принимался завывать вновь – одинокий, ищущий себе нехитрых развлечений; на горизонте клубились серые тучи.

Все, как всегда, не считая того, что воздух был чист и прозрачен – ни гари, ни дыма, ни слышащихся в отдалении выстрелов. Солдаты отдыхали в казармах, новички-«повстанцы» еще не прибыли.

Дэйн жевал печенье из пакета – традиция. Перед тем, как приступить к работе, он всегда выходил сюда, стоял, глядя на одинаковый безрадостный пейзаж, хрустел. И, как всегда, подначивал доктора.

– Скучно тебе, поди, в пустом госпитале?

– Да не особенно.

– Вот и мне чего-то в штабе не скучно. Сиди себе за пультом, дремли – ни перегруппировок, ни слежения за группами, ни заботы о выдаче юнитов. Лепота. Всю жизнь бы так работал.

– Ну да, знаю я тебя. Взвоешь от скуки через сутки.

– Но то через сутки!

– Ани-то еще не надумала руководить повстанцами?

– Нет пока. По-моему, ей на какое-то время хватило Войны.

– И почему я не удивлен?

Эльконто кивнул. Выудил из мешочка остатки раскрошившегося печенья, закинув в рот, отряхнул ладони, а бумагу скрутил в шарик и запихнул в карман широких штанов.

– Там бумаги из Реактора прислали – новые предписания ведения боевых действий. Пойдем посмотрим?

– Угу.

Лагерфельд оттолкнулся от щербатой стены, выбросил камешек, который крутил в пальцах, на землю, и они зашагали к утопленной в земле тяжелой стальной двери.

Снайпер заметил кольцо на руке друга не сразу, а лишь когда тот развернул на столе документ и положил на него руку. А как заметил, почти подпрыгнул на месте и радостно заверещал:

– Думаешь, я поверю, что ты остепенился и затих? Куда там! Так и будешь ко мне приставать, противный, искать шанса, чтобы приобнять меня пьяного или сонного! Думаешь, я тебя не знаю? Уловки! Пыль в глаза! Караул-караул, во мне пытаются унять бдительность!

– Уймешь твою бдительность, как же… – смеялся доктор. – Ты за солдат так не переживаешь, как за свои шары.

– А за чьи еще шары мне переживать? Они у меня уникальные и крайне ценные, потому ты ко мне и лезешь.

– Своих мне мало?

– Да ты просто жадный, думаешь, я не знаю? – осклабился Дэйн, но уже через секунду его улыбка из притворно-злобной сделалась искренней, теплой и настоящей. – А на самом деле я тебя поздравляю, друг. Правда. Рад за тебя.

Тяжелый хлопок по плечу, пятерня в волосах и довольная усмешка.

– Ты сам-то рад?

Лагерфельд, как бывало всегда, когда речь шла о Тайре, мгновенно размяк.

– Еще бы. Уж и не думал, что мне когда-нибудь повезет.

– Так и я не думал. Уж грешным делом размышлял, не подбросить ли тебе, как Пирата, в дом какую-нибудь девку?

– Я бы тебе подбросил!

– Но-но! Не скрежещи зубами – я же не подбросил! Так и подумал, что ты ее отмоешь, причешешь, осмотришь что ни на есть самым чинным образом и выставишь за дверь. Ей стресс, а мне деньги на ветер…

– Какие еще деньги? Вот надо тебе все-таки разок припечатать!

– Да шучу я, шучу, уймись, – Эльконто всегда быстро соображал, где стоит свернуть юмор и перейти на серьезный тон. – Сегодня мы у Аарона собираемся, слышал?