Ученик ученика - Владимир Корн

Он бросил шпагу под ноги Комблису, произнеся при этом, судя по интонациям, нечто унизительное, но мне непонятное, поскольку языка, на котором это было сказано, я не знал. Зато его знал Комблис, и лицо его побагровело от ярости.

Фред легко ушел от двух последующих атак разъяренного визави, даже не прибегая к помощи шпаги, и атаковал его комбинацией, знакомой мне под названием «крест». Такая атака призвана не для того, чтобы поразить противника, она должна ввести его в заблуждение. При ней уколы поочередно и очень быстро наносятся в голову, живот и плечи, главное – удерживать ту дистанцию, на грани которой можно получить ответный укол. И Комблис дрогнул, уходя назад и открываясь. Вот тут Фред и достал его в глубоком выпаде, приземлившись на правое колено. Тоже знакомая техника, но я применить бы ее не решился, держа в голове слова Горднера. Укол Фреда пришелся Комблису под левую грудную мышцу под небольшим углом вверх. Это смертельно, и целил Фред именно туда, куда и угодил.

Что ж, это его право, и нисколько не сомневаюсь в том, что у него на это были веские причины. И все же он не обошелся без некоторого позерства, не такой он человек: слишком уж рискованными были последние минуты боя. Но повторюсь, это его право, и хорошо все то, что хорошо заканчивается.

Слегка запыхавшийся Фред подошел ко мне и сказал то, о чем я только что думал:

– У меня на это были весьма веские причины, Артуа. Одним негодяем на свете стало меньше, только и всего. Поскольку умирать от зависти ты не стал, другие отговорки не принимаются. Пойдем, я представлю тебя своим велентским друзьям.

Не прошло и часа, как мы сидели дружной компанией за накрытым в саду столом, заставленным до такой степени, что даже локти некуда было приткнуть. Наверное, из-за такого постоянного изобилия в правилах хорошего тона и появился запрет класть локти на стол, иначе обязательно какое-нибудь изысканное блюдо свалится. Или же рукава камзола будут безнадежно испорчены.

Мы весело провели остаток дня, а когда все остальные уже разошлись и мы остались вдвоем с Фредом, я и услышал обещанную историю. Она была стара как мир, и в ней, по традициям жанра, присутствовали любовь, подлость, предательство и страстное желание отомстить. История касалась не полученного им эсзидо, потому что произошла задолго до этого. Несколько раз Фред прерывал свой рассказ, но не для того, чтобы выпить очередной бокал вина. Было заметно, что он волнуется, заново переживая события. Я же просто молчал и слушал – внимательный слушатель был сейчас нужен Фреду больше всего. Зачем задавать вопросы, если и так все ясно.

Еще в детстве Фред подружился с одним мальчишкой, и с тех пор они были неразлучны. Звали этого друга Неор Комблис. Их связывало так много: детские шалости, уроки фехтования у одного и того же учителя – старичка, прихрамывающего на одну ногу, но тем не менее великолепного мастера, – общий круг знакомств. Тогда Комблис не носил усов, вполне заслуженно прозванных «мерзавчиками», да и человеком был отличным. Фред, не задумываясь, встал бы рядом с ним против множества врагов и даже не поинтересовался бы причиной войны.

Но однажды друзей угораздило влюбиться в одну и ту же девушку, Кларину, дочь барона Амелье. С этого все и началось. Девушка долго не могла отдать предпочтения кому-либо из них, и, вероятно, у нее были на то причины. Затем она все же сделала выбор в пользу Фреда фер Груенуа, и они объявили о своей помолвке. Фреду в ту пору едва минуло восемнадцать, на мой взгляд, не самый удачный возраст, чтобы связывать себя узами брака. Тут мне пришлось себя одернуть. Артур, если у тебя очередное разочарование в любви, то это только твои проблемы, и не надо их переносить на людей, не имеющих к этому никакого отношения.

Фред продолжил. Дело шло к свадьбе, и до нее оставалось несколько месяцев, когда он попал в такую ситуацию, что перед ним встал выбор: любовь или честь, честь дворянина. В подробности он меня посвящать не стал, но стало понятным, что выбор для него был мучительным. Словом, свадьба не состоялась.

О том, что во всем этом виноват Комблис, Фред узнал значительно позже, когда у него не стало возможности призвать его к ответу, потому что он получил эсзидо.

«Нешуточные страсти», – решил я и опять себя оборвал.

– А что Кларина? – задал я вопрос Фреду.

– Вышла замуж, у нее трое детей. Не так давно она стала вдовой, Артуа.

– Комблис был ее мужем?

– Думаешь, я смог бы его убить, если бы это было так? – Взгляд Фреда был полон недоумения.

«Извини, Фред, это самый глупый вопрос из всех тех, что я мог бы тебе задать», – подумал я. Затем сказал то же самое вслух.

Помолчали. Что я могу сказать, Фред. Я был бы очень удивлен, если бы ты принял другое решение. Да и не услышал бы я всей этой истории, если бы произошло именно так. Только вот утешить мне тебя нечем, да и не нуждаешься ты в утешениях.

Фред улыбнулся, и я снова увидел его прежнего:

– Не будем о грустном, Артуа. Почему-то мне вспомнилась первая наша встреча. Не та, о которой ты сейчас подумал, хотя спасибо за помощь, чего уж там говорить. Она произошла еще раньше, когда ты впервые попал в Дертоген.

Фред улыбнулся снова.

– Выглядел ты, извини, оборванец оборванцем, но твоя походка… это да. Из-за походки я и обратил на тебя внимание. Ты очень изменился за это время, изменилось все, а вот походка осталась та же. Должен признаться, я даже немного завидую.

От такого признания я даже поперхнулся вином. Никогда бы не подумал, что Фред способен завидовать. Да и было бы чему.

То, что я очень изменился, я и сам чувствую. Многие вещи, которые раньше казались мне невозможными или дикими, теперь не вызывают сильных эмоций, они вообще никаких эмоций не вызывают. Разве я мог себе представить всего лишь год назад, что смогу убить человека, причем сделать это не задумываясь? Ко всему привыкаешь, только хорошая ли это привычка? Понятно, что выбор небольшой, либо я, либо меня, и все же…

Я закашлялся, и это отдалось болью в левом плече. Видимо, я сморщился, потому что Фред сказал:

– Спасибо, что все же нашел в себе силы не отказать в моей просьбе. Сейчас карета отвезет тебя в твой «Приют». Может быть, ты все же передумаешь и переедешь к нам? Глупо даже думать о том, что своим присутствием ты нас стеснишь.

К нам – это в дом Энглиеров. Стеснить будет крайне затруднительно, дом огромный, больше на дворец похож. Да вот только сам я буду стеснен, нет еще во мне той раскрепощенности, что присуща людям благородного происхождения, так что извини и спасибо. В «Приюте странника» мне будет свободнее.

Да и потом Сьеола обещала навестить меня. Боюсь, если я просто оставлю для нее записку, мы не сможем увидеться сегодня вечером. Очень милая леди и очень решительная. Когда я спросил у Сьеолы, не компрометирует ли ее визит ко мне, визит одинокой женщины к одинокому мужчине, она рассмеялась, заявив:

– Артуа, кого такие вопросы должны больше беспокоить, тебя или меня?