Цена посвящения - Олег Маркеев

«Немудрено. Ни одна моделька не станет дырявить рожу и портить волосы. И только офисная шваль говорит о заказе „я делала“. Хоть дизайнером зовись, хоть старшим исполнительным лайн-директором по региональным проектам, шваль она и есть — шваль. Шестьсот баксов оклад и добровольно-принудительный секс с шефом по пятницам».

Он посмотрел на ее припухшие губы. Уловил винный запах, испаряющийся с их горячей упругой поверхности.

«Нет. Оставить почти два „лимона“ без присмотра и пойти с путаной на минет в туалет, это не есть умно. Тащить коробку с собой — сам же первым умру со смеху».

Она не поняла смысла его улыбки, но тоже растянула губы, показав ряд идеальных зубов.

Остатки возбуждения, клокотавшие внутри, никак не хотели уняться, требовали выхода. И Глеб решил еще немного подурачиться.

— Вряд ли ты это знаешь, но есть такая поза, называется «миссионерской». Когда мужчина на женщине, лицом друг к другу, — он вновь перешел на английский.

— С чего ты взял, что не знаю? — помедлив, ответила она. Интонация была чуть наигранной, как на школьном уроке. — Ее предпочитают депутаты из провинции.

Глеб не сдержался и хохотнул.

— Правда, очень скоро они начинают требовать экзотики, — добавила она. — Втроем и больше. Полный кворум, как говорят у них в парламенте.

— А что предпочитаешь ты?

— Эскимо с кокаином, — слетело с ее развратных губ.

Глаза ее ждали ответа.

— Об этом надо подумать.

Глеб поднял стакан, отсалютовал соседке и сделал большой глоток.

Струя холодного огня ударила в желудок. Смесь взорвалась внутри, по венам хлестнул витаминный удар.

Глеб зажмурился. Задержал дыхание. В желудке, как в топке, загудело пламя, жар хлынул по всему телу, докатился до головы, щеки сразу же загорелись, будто натер их снегом. Вся гадость, что образуется в организме при стрессе, сгорела без следа. Он с удовольствием ощутил, как каждая клеточка тела наполнилась упругой силой.

Как всегда бывало, прилив бодрости обострил до звериного обоняние и слух. Запахи сейчас только мешали сосредоточиться. Глеб сложил ковшиком ладони и уткнул в них нос. Глаз не отрывал. Весь превратился в слух.

Сначала какофония звуков залепила уши и тупой болью ударила в мозг. Глеб сфокусировал все внимание на дыхании соседки, и остальные звуки сделались глуше. Послушав мерное, с легкой табачной хрипотцой дыхание, он перевел «фокус внимания» на бармена. Парень, оказывается, думая, что его никто не слышит, считал в кармане купюры. Глеб отчетливо различил двенадцать шелестящих, слоящихся звуков. «Сто сорок пять», — свистящим шепотом закончил подсчет чаевых бармен. Влажно цокнул языком.

Глеб с брезгливостью оторвал «фокус внимания» от его губ и направил в зал.

— Прикинь, облом, да? Час как познакомились, а она сразу залепила: «Ой, забыла, мне за мобильник заплатить надо». Ну, типа, телефончик дам, но один хрен не дозвонишься. Прикидываешь? Мне не в падлу двадцать баксов ей на счет кинуть… Но не в первый же час бабло из меня сосать!

— Ноги-то у телки ничего?

— Ноги ничего, сиськи тоже нормальные. Мозгов, блин, нету.

— Ну ты ей хоть вдул?

— Само собой. Но на душе как-то хреново.

— Слушай, и как ты его терпишь?

— А что терпеть, что терпеть-то? У него как… Вот как эта креветка. Я не вру! Ха! Сейчас в сауну поедем, сама убедишься. И всего раз в неделю по две минуты.

— Дура, я про характер!

— Бросьте, даже Чернобыль не стоил Горбачеву власти. А вы говорите — дефолт! Пока нет реального конкурента, Ельцин всю страну может керосином залить и поджечь, ни одна шавка не тявкнет. Ваше здоровье!

— Лучше через Брест. У меня там таможенник «на подсосе».

— Нравится? У меня к ним еще кулон есть. Тоже с сапфирчиками.

— Ну, значит, вытащили мы того лоха, приложили пару раз об капот, он и потек. Ключи от тачки, барсетку, мобилу — все отдал. Только отъехали, я в барсетку за документами сунулся, гляжу, блин, а мы не того обули! Вернулись назад, а он уже ноги нарисовал. Прикинь, да?

— У меня принцип, хоть под негром меня застукай, все равно все отрицать буду. Хоть режь!

— Ага, тебе легко. А мой вместе с негром грохнет и в одной могиле закопает.

— М-м, кстати, хочешь негра попробовать? Есть хороший мальчик из «Лумумбы».

— Считайте сами: армия, МВД, ФСБ с МСЧ, лужковские строители, железнодорожники, сантехники, дворники, электрики и прочая срань из ДЭЗов. Кто еще? А — бюрократия вся поголовно. Им как прикажут, так и проголосуют. А сколько их? Минимум половина населения! Так что за выборы можно не опасаться. Хоть меня назначьте — выберут! Еще по одной?

— Не туда смотришь. Вон у стойки кадр стоит. Класс, да?

— Да ты чё, заяц беззубый, гонишь? Он мне хлебником был по первой ходке, понял, да!

— Обожаю «Кюросао»! Котик, я что-то не так сказала?

— Из бюджета берешь, сколько хочешь, и можешь вообще не отдавать. А из «общака» берешь, сколько надо, и отдаешь до копейки. Мне удобнее работать с бюджетом.

— Как эта гадость называется? Трепанг…. Мудацкое какое-то название. Но, ничего, вкусно.

— Жена с детьми в Германии. И им, и мне так спокойнее. Выпьем, девочка моя?

— Последний раз жирую, завтра на кичу. Папа дал команду всем сесть.

— Посмотри, она же вся в складках! Как ее Леопольд бросил, так и развезло.

— Что ты хочешь, нервы. Он ей квартиру, кстати, оставил? Нет?! Так ей, кобыле, и надо.

— А потому, что так приучены. Раз начальник, лобызай в задницу. Кириенко, кто его знал? Месяц как вытащили, а рейтинг вырос на сорок процентов. С полного нуля — до сорока! Вот вам и Россия, наш дом! Повторим?

— Вадик, мне скучно! Мы с Людой хотим в сауну.

— Замерзла? Попрыгай, согреешься.

— Триста «налом» и дом в Баковке. Считаешь, этого мало?

— Я что, клюкнутый на всю голову? Против папы не попрешь. Или тут под джипешник положит или на зоне под лесовоз бросят.

— Убери лапы, люди смотрят.

— Это менты его заколбасили, бля буду.

— Мясо жестковато. У вас как?

— Что мы все о политике, ей-богу! Стриптиз у них тут бывает?

— Отпад! Сверху вот так. И разрез — до попы. Всего пятьсот «баксов».

— Евреи устриц не едят. Им Коран запрещает хавать все, что в грязи лежало. Ну не Коран… Как ее? Первая часть Библии, блин. Как она называется, Жижа?